Значение имени Матвей (Мотя)

Тётя Мотя — Журнал «Читаем Вместе. Навигатор в мире книг»

Майя Кучерская, автор некогда нашумевшего православно-юмористического сборника «Современный патерик. Чтение для впавших в уныние» и романа «Бог дождя», написала новую долгожданную книгу, уже вызвавшую споры и крики. Одним сочинение ужасно понравилось, и Кучерскую тут же окрестили продолжательницей традиции, заговорили о появлении русского романа XXI века. Другие, наоборот, книгой недовольны. Но первых по непонятной причине, кажется, больше.

В центре повествования Марина (она же Матреша, Мотя, Тётя Мотя), тридцатилетняя корректорша одной из столичных еженедельных газет, в прошлом учительница русского языка. Женщина утонченная, из хорошей семьи (правда, безотцовщина), но все равно воспитана мамой по всем правилам и на лучших примерах русской литературы. А «в их редакции работали исключительно маньяки. Первую неделю Тётю мучили кошмары. После многочасовой читки она уже не понимала, что там написано, отрывалась от текста, клала голову на руки, закрывала глаза. Буквы-козявки на больших листах мокли, раздувались, слипались в стаю. Топкими, густыми волнами, грозя поглотить, погрузить душу в свое чрево, – мерзкое, зловонное, пустое». Понятно, что Тёте при таком раскладе жить тяжело. Еще и неудачное замужество, Коля хоть человек и неплохой, но в женины переживания не вникает. И если бы не ребенок, ушла, ушла, ей-богу, хлопнув дверью.

Поэтому-то появление путешественника Ланина (он в романе вроде перекати-поля не только по роду деятельности, но и по своим жизненным принципам) весьма кстати. Известный журналист, телеведущий, звезда в зените своей славы, к тому же хорошо пишет. Понятно, что нашей филологине с ее жуткой работой только попался чудесный текст, она тут же в автора и влюбилась. Благо, что и Ланин к ней благоволит, и даже более (хотя сначала пожалел, решил было покрутить с ней ради комплимента, но сам не заметил – прикипел). Их роднит полное взаимопонимание и чувство «своего» человека. Вот только у нее муж и ребенок, а у него больная раком жена и юная, самостоятельная дочь…

Но дело в другом. Не верится с первых строк, что эта Тётя вообще способна на большие чувства, хоть все и говорят о ней лучшие слова. Муж вспоминает, как влюбился в недотрогу, сын души не чает (а она его чуть ли не избегает). Подруги, мама думают о ней только хорошее: мол, такая она вся из себя восторженная, милая, тонкая девочка, девушка, женщина. Да и Кучерская то намекает, а то и прямо говорит о том же.

И непонятно, что же именно портит картину. Скука? От которой Марина чуть ли не как пушкинская Татьяна томится. Но Татьяна была молода, невинна, неопытна. А Тётю таковой не назовешь. К любимому мужу (вернее, еще тогда, когда она его любила) уже изначально относилась брезгливо. Конечно, можно принять вялые оправдания Кучерской, мол, юна была дева и не понимала, что такое лечь с мужчиной, но как-то уж совсем не к лицу тотальное неприятие восторженной юнице.

А сын? Он ей и вовсе не нужен. Она больше нежности ощущает, когда держит на руках Тишкиного (институтская подруга Таня – Тишка) Сашку, чем когда заглядывает поздно ночью в комнату своего ребенка. Муж Коля ее все больше раздражает. А Ланин – полностью выдуманный. Как только Тётя начинает видеть его настоящего, сразу же начинает тяготиться (как и с мужем, даром, что этот много умнее, элегантнее и интересней супруга).

Не работает и говорящее имя. Мотя от «Матреша, матрешка: несколько девочек, девушек, женщин жило в ней. Каждая любила своего, каждая была немного другой, растроение, распятирение личности, но в самой середке все-таки лежал якорь: завернутый в одеяло кулек с бантом»… Но одно верное: в какой-то момент девушка с морским именем и нелепым домашним прозвищем превращается просто в Тётю. Унылую тридцатилетку, недовольную всем на свете, хоть автор и уверяет нас, будто все от душевной тонкости и вообще быт съел поедом. У Островского Катерину из «Грозы» тоже быт и домострой загрызли, и в школе нас учили, что она это не со зла, а от жажды любви в чужие объятия кинулась, но суть одна. Что у Катерины, что у Тёти – адюльтер. Кстати, звучащее в романе слово. Вообще Кучерская, стараясь работать крупными мазками, со стилистикой часто промахивается. Чего только стоит одна из последних сцен романа, когда освободившаяся от всех на свете Тётя на почве токсикоза «блюет» в унитаз. И проблема-то не в том, что блюет, а в том, с каким отвращением это описывает автор. Думается, не с целью пробудить в нас сочувствие к героине, а оттого, что самой Кучерской ее героиня попросту отвратительна.

Плохо складывается и со структурой книги. Вставной роман, повествующий о стародавних временах и жизни одного поповского семейства, не вписывается в сюжет о современных нравах. Понятно, что теперешняя жизнь противопоставляется тому неспешному и четкому, прежнему укладу. Равно как и попытки автора тактично поговорить о вере и семейных ценностях.

Сложно сказать, почему книга шита белыми нитками. В недостатке мастерства Кучерскую не обвинишь, можно придираться к стилистическим огрехам, но в целом роман состоялся. Другое дело, что он распадается на неравные куски и сделан очень по-женски, в худшем смысле этого слова (с прилагающимся набором про любовь, детей, подружек и попивающего мужа).

Даже Тётино личное знакомство с Сергеем Петровичем, автором заметок об истории семейства, выглядит нарочитым и неестественным. Сначала проект Ланина, а потом уже сопутствующее ему и личное Тётино общение. И эта переписка вроде как наложилась на Тётины жизненные обстоятельства и даже немного помогла ей. Впрочем, не верится и в последнее письмо. Равно как совершенно ложным и даже пошлым (вот уж чего хоть отбавляй в романе) кажется произнесенное на испанский манер слово любовь – «амор». Во-первых, после известного фильма Марка Захарова о графе Калиостро, где этот «амор, ух» выдается с характерной интонацией, странно писать такие вещи на полном серьезе. Во-вторых, ирония, если она вообще есть, слабо прочитывается в книге.

Обидно только то, что Майя Кучерская после двух своих совершенно разных и одинаково блестящих книг – «Патерика» и «Бога дождя», берется не за какую-то совершенно новую и удивительную тему, а пытается написать что-то вроде двух в одном. В итоге и филогиня выходит не такой трогательной и замечательной, как героиня «Бога дождя», и про религию рассказывается не так весело и колко, как бывало, а даже, наоборот, слегка елейно. Финал романа тоже предсказуем. Хотя опять же и в перерождение этой женщины совершенно не верится, равно как появление второго «кулька» не гарантирует установления патриархальных семейных ценностей.

Мотя | Религия Вики | Фэндом

Положение Мотии

Возничий Моти (5 в. до н.э.)

Мотя был древним и могущественным городом на острове Сан-Панталео у западного побережья Сицилии, в лагуне Станьоне между Дрепаном (современный Трапани) и Лилибей (современный Марсала). Он находится на территории современной коммуны Марсала, Италия. Замечательный и изысканный мрамор Мотя Возничий, ^[1] , найденный в 1979 году, всемирно известен ^[2] и выставлен в местном музее Джузеппе Уитакера. ^[3]

Содержание

• 1 Наименование
• 2 География
• 3 История
  • 3. 1 Осада Моти
  • 3.2 Средневековье
• 4 Текущая ситуация
• 5 Археология
• 6 В художественной литературе
• 7 Каталожные номера
  • 7.1 Цитаты
  • 7.2 Библиография
• 8 Внешние ссылки

Имена

Карфагенское поселение было написано на их абджаде как hmṭwʾ (Шаблон: Lang-xpu) или mṭwʾ (Шаблон: Lang-xpu, , возможно, Motye ). Название, по-видимому, происходит от финикийского трехбуквенного корня mṭr, что придает ему значение «центр прядения шерсти».

Мотя — это латинизация греческого названия острова, написанного по-разному: Мотя (Μοτύα) или Мотиэ (Μοτύη). Греки утверждали, что это место было названо в честь женщины по имени Мотя, которую они связывали с мифами о Геракле. ^[4] Итальянское название города появляется как Mozia и Mothia; его сицилийское имя — Mozzia.

Остров впервые получил название Сан-Панталео в 11 веке от монахов-вазилиан.

География

Остров имеет длину почти 850 м (2800 футов) и ширину 750 м (2500 футов) и находится примерно в 1 км (0,62 мили) (шесть стадий) от материковой части Сицилии. В древние времена он был соединен с материком дорогой, по которой колесницы с большими колесами могли добраться до города. ^[5]

История

Основание города, вероятно, датируется восьмым веком до н. э., примерно через столетие после основания Карфагена в Тунисе. Первоначально это была колония финикийцев, которые любили выбирать похожие места и, вероятно, сначала просто торговая станция или торговый центр, но постепенно превратился в процветающий и важный город. Финикийцы превратили негостеприимный остров в один из самых богатых городов своего времени, естественным образом защищенный лагуной и высокими оборонительными стенами. Древние ветряные мельницы и солончаки использовались для выпаривания, измельчения и очистки соли, а также для поддержания состояния лагуны и самого острова. В последнее время мельницы и соляные ванны (называемые Ettore Infersa ) были отреставрированы владельцами и открыты для публики.

Как и другие финикийские поселения на Сицилии, он перешел под управление или зависимость Карфагена, поэтому Диодор называет его карфагенской колонией; но вполне вероятно, что это не совсем правильно. ^[6]

По мере того, как число и значение греческих колоний на Сицилии увеличивались, финикийцы постепенно покидали свои поселения в непосредственной близости от пришельцев и сосредоточивались в трех основных колониях: Солунте, Панормусе (современный Палермо) и Мотя. ^[7] Последний из них, благодаря своей близости к Карфагену и удобному для сообщения с Северной Африкой положению, а также природной прочности своего положения, стал одним из главных оплотов карфагенян, а также одним из самый важный из их торговых городов на острове. ^[8] По-видимому, в обоих этих отношениях он занимал ту же позицию, которая была достигнута в более поздний период Lilybaeum.

Несмотря на эти рассказы о его раннем значении и состоянии процветания, имя Мотии редко упоминается в истории вплоть до периода его достопамятной осады. Впервые упоминается Гекатеем Милетским, ^[9] , и Фукидид замечает его среди главных колоний финикийцев на Сицилии, существовавших во время афинской экспедиции в 415 г. до н.э. ^[10] Через несколько лет (409 г. до н. э.), когда карфагенская армия под предводительством Ганнибала Магона высадилась на мысе Лилибей, этот полководец поставил свой флот для безопасности в заливе вокруг Мотии, а сам продвигался со своими сухопутными войсками вдоль побережье, чтобы атаковать Селинус. ^[11] После падения последнего города нам рассказывают, что Гермократ, сиракузский изгнанник, обосновавшийся на его руинах с многочисленной группой последователей, опустошил территории Мотии и Панорма; ^[12] и снова во время второй экспедиции карфагенян под предводительством Гамилькара (407 г. до н. э.) эти два города стали постоянной стоянкой карфагенского флота. ^[13]

Осада Мотии

Основная статья: Осада Мотии

Именно важное положение, которого Мотя таким образом заняла, побудило Дионисия I Сиракузского направить свои основные усилия на ее ослабление, когда в 397 г. до н.э. он, в свою очередь, вторгся на карфагенскую территорию в Сицилии. С другой стороны, граждане, полагаясь на помощь Карфагена, готовились к яростному сопротивлению; и, отрезав дамбу, которая соединяла их с материком, вынудили Дионисия прибегнуть к утомительному и трудоемкому процессу строительства насыпи или крота земли через промежуточное пространство. Даже когда это было совершено и военные машины Дионисия (среди которых грозная катапульта по этому случаю впервые выступила) были подведены к стенам, мотяне продолжали отчаянное сопротивление; и после того, как стены и башни были снесены превосходящими силами неприятеля, еще держали оборону от улицы к улице и от дома к дому. Эта упорная борьба только усилила прежнее раздражение сицилийских греков против карфагенян; и когда, наконец, войска Дионисия овладели городом, они предали мечу все уцелевшее население, мужчин, женщин и детей. ^[14]

После этого сиракузский деспот поручил ему гарнизон под командованием офицера по имени Битон, а его брат Лептин из Сиракуз сделал его базой своего флота. Но следующей весной (396 г. до н. э.) карфагенский полководец Химилькон, высадившись в Панорме с очень большим войском, сравнительно с небольшими трудностями вернул себе владение Мотией. ^[15] Моте, однако, не суждено было восстановить былое значение; ибо Химилкон, очевидно пораженный превосходными преимуществами Лилибея, основал новый город на одноименном мысе, в который он переселил немногочисленных оставшихся жителей Мотии. ^[16]

С этого периода последний вообще исчезает из истории; и маленький островок, на котором он был построен, вероятно, с тех пор, как и сейчас, населен лишь несколькими рыбаками. К тому времени, когда римляне завоевали Сицилию во время Первой Пунической войны (264–241 г. до н. э.), Мотью затмил Лилибей.

Удивительно, что, хотя у нас нет сведений о том, что Мотя принял какое-либо греческое население или попал в руки греков до его завоевания Дионисием, существуют монеты города с греческой легендой «ΜΟΤΥΑΙΟΝ». Однако они очень редки и, по-видимому, скопированы с тех, что в соседнем городе Сегеста. ^[17]

Средневековье

В Средние века монахи-вазилиане поселились на острове и переименовали его в Сан-Панталео, а в 1888 году он был заново открыт Джозефом Уитакером.

Текущая ситуация

Местонахождение Моти, в отношении которого ранее географы испытывали большие сомнения, было четко идентифицировано и описано Уильямом Генри Смитом. Между мысом Лилибей (Capo Boéo) и мысом Эгиталла (San Teodoro) побережье образует глубокую бухту, перед которой лежит длинная группа невысоких скалистых островков, называемых Станьоне. Внутри них и значительно ближе к материку лежит небольшой остров, ранее называвшийся Сан-Панталео, на котором еще отчетливо прослеживаются остатки древнего города. Фрагменты стен, а также фрагменты двух ворот все еще существуют, а монеты, а также куски древнего кирпича и глиняной посуды — неизменные признаки древнего места — были найдены разбросанными по всему острову. Цепь последнего не превышает 2,5 км, и населен он лишь несколькими рыбаками; но не лишен плодородия. ^[18] Ограниченное пространство, на котором был построен город, согласуется с описанием Диодора, что дома были высокими и прочной конструкции, с узкими улицами (στενωποί) между ними, что облегчало отчаянную оборону жителей. ^[19]

Остров Мозия принадлежит и управляется Фондом Уитакера (Палермо), известным своими винами Марсала. Экскурсии доступны для небольшого музея и хорошо сохранившихся руин перекрестка цивилизаций: в дополнение к культурам, упомянутым выше, мотианские артефакты демонстрируют египетские, коринфские, аттические, римские, пунические и эллинские влияния. Также хорошо известно Тофет, тип кладбища для кремированных останков детей, возможно (но не полностью доказано) как жертвоприношение Танит или Баал Хаммону. Многие из древних резиденций открыты для публики с экскурсиями на английском и итальянском языках.

Руины части древнего города

Cothon of Motya

Cothed Up Cothon of Motya в 2013 году

подводная подводная лодка

Археология

Красивый Motya Charioteer Sculpture, найденная в 1979 году, выставлен на гамбуне музей. Это редкий пример победителя гонки на колесницах, который должен был быть очень богатым, чтобы заказать такую ​​работу. Было обнаружено, что он встроен в финикийские укрепления, которые были быстро возведены до того, как Дионисий I Сиракузский вторгся и разграбил Мотью в 39 г.7 г. до н.э.

Его превосходное качество подразумевает, что он был сделан ведущим греческим художником в период после их поражения от персов, но его стиль не похож ни на один другой в этот период. Считается, что он был разграблен из греческого города, завоеванного Карфагеном в 409-405 гг. до н.э. ^[2]

В марте 2006 г. в ходе археологических раскопок были обнаружены помещения ранее неизвестного дома у одной из городских стен. Находки показали, что в городе было «процветающее население еще долго после того, как принято считать, что он был разрушен древними греками». Обнаруженные предметы включают кастрюли для приготовления пищи, вазы в финикийском стиле, алтари и ткацкие станки. ^[20]

В художественной литературе

Битва при Мотии в 399 г. .

Ссылки

Ссылки

1. ↑ «Архивная копия». Архивировано из оригинала 27 октября 2016 г. https://web.archive.org/web/20161027050035/https://blog.britishmuseum.org/2012/08/24/самая-дразнящая-скульптура-во-всем-мире/. Проверено 27 января 2017 г. .
2. ↑ ^{2.0 2.1} Возничий Мотя и Пиндара «Истмиан 2» Малкольм Белл, III Мемуары Американской академии в Риме Том. 40 (1995), стр. 1-42
3. ↑ «Мотя, Музей Уитакера — Ливиус». http://www.livius.org/museum/motya-museum-whitaker/. Проверено 5 февраля 2018 г.
4. ↑ Стефан Византийский с. т.
5. ↑ Диодор Сицилийский, xiv. 48.
6. ↑ Фукидид vi. 2 ; Диод. xiv. 47.
7. ↑ Тук. л. в.
8. ↑ Диод. xiv. 47.
9. ↑ ап. Стефан Византийский с. т. .
10. ↑ Тук. ви. 2.
11. ↑ Диод. xiii. 54, 61.
12. ↑ Там же. хiii. 63.
13. ↑ Там же. хiii. 88.
14. ↑ Диод. xiv. 47-53.
15. ↑ Там же. 55.
16. ↑ Диод. ХХII. 10. с. 498.
17. ↑ Eckhel, vol. я. п. 225.
18. ↑ Уильям Генри Смит, Сицилия , стр. 235, 236.
19. ↑ Диод. xiv. 48, 51.
20. ↑ [1] ^{[ мертвая ссылка ]}

Библиография

• В эту статью включен текст из общедоступного Словаря греческой и римской географии Уильяма Смита (1856 г.).

Голова

• , Barclay и др. . (1911), «Zeugitana», в Ed Snible, Historia Numorum (2-е изд.), Oxford: Clarendon Press, http://snible.org/coins/hn/zeugitana.html .
• Гус, Вернер (1985), Geschichte der Karthager , Мюнхен: C.H. Бек, https://books.google.com./books?id=NvEK7kc3qnQC&printsec=frontcover . (немецкий)

Внешние ссылки

• Археологическая экспедиция на Мотью, Римский университет Сапиенца
• Фотоархив Ливиуса, включая карты острова и лагуны
• Фотоархив

На этой странице используется контент из английской Википедии . Оригинал статьи был у Моти. Список авторов можно увидеть в история страниц .

Мотя, Сицилия — Роамин Империя

Район Северных ворот Моти.

Последнее посещение: июнь 2017 г.

Нечасто я полностью отклоняюсь от пути римлян и делаю сайт, на котором даже нет периода римской оккупации. На самом деле, Мотя исчез более чем за 100 лет до того, как римляне пришли на остров большими силами. Но я решил сделать здесь исключение по двум причинам. Во-первых, как я уже говорил в другом месте на этом сайте, у меня есть слабость к карфагенянам. Обычно я в первую очередь фокусируюсь на римлянах, но если есть что-то карфагенское, я постараюсь сделать это второстепенным. Во-вторых, Мотя играет важную, но недооцененную роль в истории и балансе сил на Сицилии, особенно в западной части острова.

Мотя лежит на острове Сан-Пантелео в лагуне Станьоне к северу от современной Марсалы (Лилибей) и к югу от Трапани (Дрэпенум). Он находится примерно в километре от берега, среди отмелей, которые помогли защитить остров. Похоже, что на острове есть какая-то форма жилья, датируемая периодом с 17 по 14 века до нашей эры. Возможно, он использовался как финикийский торговый пост еще в 11 веке до н.э. как часть обширной финикийской торговой сети по всему Средиземноморью. Согласно Фукидиду, финикийцы населяли Сицилию вдоль всего побережья, пока в 89 г. не начали прибывать греки.0009 г. г. до н.э., когда финикийцы объединились в Мотье, Солоисе (Солунте) и Панормусе. Вероятно, именно в этот момент Мотя стала скорее постоянным поселением, чем торговым постом, причем самые ранние постройки были построены на южном берегу острова. Из трех финикийских поселений, упомянутых на Сицилии, Мотия была ближайшей по близости к финикийской колонии Карфаген и, вероятно, служила для финикийцев основным пунктом контакта между Северной Африкой и Сицилией.

Башня в восточной стене Моти.

Мотя, вероятно, функционировала как независимое финикийское поселение примерно до 6 века до н. э. Примерно в это же время растущее карфагенское влияние и усиливающийся конфликт на Сицилии, по-видимому, прочно привели Мотью к карфагенской гегемонии. Это также, вероятно, привело к строительству укреплений вокруг острова, которые, похоже, не существовали до 6 века до нашей эры. Хотя Мотя не участвовала в конфликтах в военном отношении, экономическое состояние островного поселения, вероятно, росло и падало с конфликтами между карфагенянами и другими сторонами на острове. Когда финикийско-карфагенский город Гимера был захвачен в 480 г. до н. э., это, вероятно, привело к экономическим трудностям на острове, а когда он был вновь захвачен в 409 г.до н.э., процветание.

Восточная стена Моти.

Благодаря удобному для обороны положению Мотия стала оперативной базой карфагенского флота, оплотом карфагенской власти на Сицилии и главной целью Дионисия Сиракузского в 397 г. до н. э., когда он пытался изгнать карфагенян с Сицилии. Когда Дионис двинулся к Мотии со значительными силами, многие бывшие греческие города, находившиеся под контролем Карфагена, и некоторые негреческие города, такие как Эрикс, перешли на сторону греков, во многих случаях убив их карфагенские гарнизоны. При подготовке к возможной карфагенской осаде была разрушена длинная дамба, соединявшая Мотью с материком. Мотия, Сегеста и Энтелла были осаждены Дионисием, но, поскольку Мотия была оплотом карфагенской власти, он сосредоточил свое внимание на ней с войском в 80 000 человек и значительным флотом, чтобы контролировать лагуну.

Карфагеняне послали флот из примерно 100 триер, чтобы попытаться освободить Мотью, приближавшуюся к лагуне с юга. Продолжающаяся чума в Карфагене, по-видимому, помешала отправить дополнительное подкрепление. Если бы карфагеняне могли контролировать южный подход к лагуне, греческие корабли, число которых по крайней мере вдвое превышало флот карфагенян, оказались бы в ловушке в лагуне, у которой не было судоходного выхода на север. Когда карфагеняне приблизились, некоторые греческие корабли и наземные осадные орудия вступили в бой с карфагенянами, в то время как другой отряд триер был переброшен через мелководье на севере, а затем обогнул перешеек на западной стороне лагуны с намерением заманить карфагенян в ловушку. лагуна, где греки атакуют с обеих сторон. Карфагеняне, однако, вышли из боя и отплыли обратно в Карфаген, прежде чем их удалось окружить, оставив Мотью без подкрепления и столкнувшись с силами Дионисия в одиночку.

Остатки дамбы.

Не имея собственного флота, мотяне мало что могли сделать против греков, которые теперь контролировали лагуну и построили собственную дорогу к острову. Согласно Диодору Сицилийскому, дома в Моти возвышались над городскими стенами из-за плотности населения на маленьком острове. Итак, когда Дионис построил осадные башни для штурма города, башни фактически были на одном уровне с верхними этажами домов (очевидно, шесть этажей в высоту, вдвое больше высоты стен). Мотяне опасались жестокой расправы со стороны греческих захватчиков, как оказалось справедливо, и поэтому упорно сражались с греками, не давая им в течение нескольких дней продвинуться дальше осадных башен. Дионис имел привычку отменять атаку каждый день на закате и отдыхать, возобновляя атаку утром. После нескольких дней этого он, как обычно, пошел по графику, и мотяне ожидали, что бои закончатся к тому дню, когда атака будет отменена. Однако однажды Дионисий вместо этого после наступления темноты послал небольшой отряд, чтобы тайно проникнуть в город и впустить остальную армию.0003 Некрополь.

К тому времени, когда мотийцы поняли, что произошло, греки вошли в город и, опять же, не имея ничего, что терять, мотийцы отбивались на улицах, заставляя греков в жестоких боях от дома к дому проходить через город . Когда греки наконец одержали верх и битва для Моти была проиграна, они начали беспорядочную резню жителей, к большому разочарованию Дионисия, который безуспешно приказал им остановиться. Опасаясь полного уничтожения города, Дионисий затем призвал оставшихся жителей Мотии укрыться в своих храмах, зная, что греческие солдаты не нарушат святости тех, кто ищет в них убежища. Когда дым рассеялся, тех, кто уцелел при штурме, продали в рабство (кроме всех греков, воевавших с Мотей; их распяли), а город разграбили и разрушили.

После возвращения территории под контроль Карфагена и окончания конфликта с Сиракузами город Мотия больше не восстанавливался. Вместо этого оставшиеся в живых Мотии были переселены в новое поселение Лилибей, южнее вдоль побережья. Лилибей станет самым важным карфагенским поселением на Сицилии и самым важным поселением в западной части острова. Остров Мотя был в значительной степени заброшен после 397 г. до н.э.; после этого на острове велась периодическая деятельность, но не было крупномасштабного жилья, близкого к тому, что существовало до 39 года.7 г. до н.э.

Святилище Каппиддаццу.

Как добраться: Современное итальянское имя Мотии — Мозия или Мотия, и оно не особенно близко ни к Трапани, ни к Марсале. У меня была арендованная машина, так что, повторюсь, личного опыта пользования общественным транспортом у меня нет. Есть автобус, который идет от Марсалы до пункта посадки в Мозиа, но расписание, время в пути и точный маршрут, по-видимому, сильно различаются в зависимости от сезона и ряда других факторов, которые в основном можно охарактеризовать как «итальянская прерогатива». Автобусная линия из Марсалы, которая идет в Моцию, — это линия 4, которая иногда отправляется с железнодорожного вокзала Марсалы. Здесь иногда можно найти обновленное, хотя и не совсем понятное расписание. Билет туда и обратно стоит 4,20 евро. Пункт посадки в Мозиа находится примерно на полпути между двумя железнодорожными станциями на линии Марсала — Трапани, но примерно в 6 км пешком от любой из них. Как и во многих местах на западе Сицилии, аренда автомобиля остается наиболее удобным вариантом. Адрес, который можно использовать для навигации, чтобы добраться до посадки в Моцию: Contrada Spagnola 39.0, Марсала. Есть второй пункт посадки на Контрада Спаньола, 228, но вся информация, которую я представил, относится к первому. Оказавшись на посадке в Мозии, каждые полчаса или около того на остров отправляется катер летом с 9:15 до 18:30. Поездка занимает около 5-10 минут и стоит 5 евро туда и обратно. Обновленную информацию можно найти здесь.

Вход находится сразу за точкой высадки парома. Вход на территорию и в музей Уитакера — 9.евро. Сайт открыт зимой с 1 ноября по 31 марта ^st , с понедельника по субботу с 9:00 до 15:30. В остальное время лета он открыт с понедельника по субботу с 9:30 до 18:30. Конечно, посещение сайта зависит от расписания паромов туда и обратно, а также от фактических часов работы сайта.

Юность Мозии.

Совсем рядом со входом находится Музей Уитакера, частный музей с артефактами, обнаруженными при раскопках на острове. В дополнение ко многим пуническим артефактам есть также предметы греческого и египетского происхождения, иллюстрирующие широкую торговую сеть и, вероятно, разнообразное происхождение жителей Мотии. Есть много мелких керамических находок, таких как фигурки, лампы и глиняная посуда. Есть и более крупные каменные находки, в том числе некоторые декоративные элементы городских стен. Существует довольно большая коллекция украшенных стел, некоторые с надписями на финикийском языке. Изюминкой коллекции является Молодежь Мозии, которую также называют Возничим Мозии; 2-метровая статуя возничего. Считается, что статуя была вырезана в селените для богатого местного жителя, возможно, греческого происхождения. В качестве альтернативы, он мог быть взят у селунитов в качестве добычи во время недавнего захвата города карфагенянами. Некоторые повреждения статуи произошли в древности, когда статуя могла быть повреждена либо во время разграбления после падения города, либо при использовании в качестве наполнителя, чтобы попытаться укрепить стены города.

Дом мозаики.

В здании, примыкающем к музею, ведутся раскопки жилой постройки. Возможно, наиболее интересным в этом конкретном месте является то, что в нем подробно рассказывается об истории раскопок и культурных слоях на острове. Сама структура не особенно примечательна, но раскопки пунического уровня оккупации до уровней бронзового века примечательны. К югу от музея находится один из самых интересных раскопок на острове — Дом мозаик. Эта домашняя постройка датируется, отчасти на основании стиля и техники мозаики, серединой 39 г. 0009 rd век до н.э.: после разрушения города. Этот дом, по-видимому, был построен после того, как Мотя остался в основном необитаемым, но указывает на то, что вскоре после разрушения в нем было какое-то время от времени какое-то жилье. К сожалению, в доме ведутся раскопки, поэтому постоянных ограждений нет, а условия для просмотра одноименной мозаики не самые лучшие. Мозаика также не закрыта, что еще больше препятствует созданию идеальных условий для просмотра. Галька в мозаике также делает цвета менее яркими.

Котон смотрит в сторону выхода.

Продолжая двигаться на юг/юго-запад вдоль береговой линии от Дома Мозаики, можно увидеть некоторые остатки стен, а также казарму с неповрежденным лестничным пролетом. Остатки стен в конечном итоге ведут к монументальным Южным воротам, ведущим в священную область, и сразу за ними к входу в загадочный Котон, вокруг которого сосредоточена священная область. Котон — это большой бассейн с каналом, ведущим к морю, который когда-то считался искусственной защищенной гаванью. Сейчас, скорее, предполагается, что это ритуальный бассейн для окружающего религиозного комплекса. Сам бассейн в древности питался подземными водоносными горизонтами, а не морской водой из канала.

Святилище Астарты.

Именно эта часть острова была заселена первой, а некоторые этапы строительства здесь датируются 8 веками до нашей эры. Круглый темнос расходится вокруг Котона. Внутри темноса находятся раскопанные остатки трех религиозных зданий и жилой постройки, последняя из которых, вероятно, восходит к первоначальному поселению и расположена у городских стен. Оттуда есть храм Котон, храм, посвященный Баалу Аддир-Посейдону, небольшой храм, посвященный Астарте, и какое-то святилище, связанное с водой, без определенного божества, связанного с ним.

Большая часть внутренней части острова не раскопана, но вокруг музея есть несколько непокрытых домов, хотя и в разной степени видимости. Группа благоустроенных домов расположена на обратном пути к музею из священного места (внутренняя тропа). К северу от музея, на пути к северной стороне острова, находятся остатки еще одного дома, но он зарос и в значительной степени недоступен.

Святилище Тофет.

На северо-западе острова, вдоль побережья находится Святилище Тофет, святилище, связанное с урновыми захоронениями жертвенных жертв; как человека, так и животного. Тофет, в частности, обычно ассоциируется с детскими жертвоприношениями, совершаемыми карфагенянами, практика которых подтверждается литературными и археологическими свидетельствами, хотя масштабы являются предметом споров. Среди святилища находятся различные сооружения, в том числе колодец и святилище, вероятно, Баала Хаммона, бога, связанного с ритуалом жертвоприношения детей. Рядом с Тофетом находится некрополь, который фактически пересекает сооружение 6 9Стена 0009-го века до н.э. Строительство стены и ее влияние на некрополь в этом месте, вероятно, привели к использованию некрополя на материке в конце дамбы.

Северные ворота.

Продолжая двигаться на восток вдоль северного берега, в конце концов достигнем Северных ворот. Отсюда и шла дорога с острова на материк. Хотя большая часть его исчезла, некоторые его остатки можно увидеть с берега (и они хорошо видны на спутниковых картах). Между Северными воротами и берегом по обеим сторонам дороги находится пара святилищ (в значительной степени заросших, когда я был там), посвящение которых неизвестно. Есть некоторая вероятность того, что их расположение может указывать на использование города нефиникийскими/карфагенскими жителями, возможно, греками. Северные ворота хорошо раскопаны и довольно хорошо сохранились, в том числе брусчатка, на которой видны колеи телег, и лестницы к башням.

Святилище Каппиддаццу.

Примерно в сотне метров от Северных ворот находится Святилище Каппиддаццу, большое общественное здание неопределенного назначения. Планировка и наличие некоторых костей животных, возможно, связанных с жертвоприношением, подтверждают теорию о том, что это было религиозное сооружение, возможно, вмещающее несколько небольших святилищ, но до сих пор не найдено никаких убедительных доказательств, позволяющих окончательно определить его местонахождение. использовать. На этом месте также присутствуют остатки постразрушенной постройки, вероятно, византийской церкви. На юг от Северных ворот вдоль берега простираются восточные стены города, которые довольно обширно раскопаны и сохранились, в том числе Восточные ворота города.

Несмотря на то, что добраться до Моти довольно сложно, тем более без личного автомобиля, оно того стоит. Я не могу сказать наверняка, но держу пари, что в Европе не может быть лучших пунических останков, и, учитывая, что большинство других пунических колоний, включая Карфаген, имеют значительные последующие слои жилья, я держу пари, что останки Моти являются одними из наиболее хорошо сохранившихся останков пунического периода. Любой, кто интересуется финикийцами и/или карфагенянами, определенно не должен пропустить это.

Источники:

Диодор Сицилийский, Bibliotheca Historica , 13.54-63, 14.47-53, 22.10.

Холлоуэй, Р. Росс. Археология Древней Сицилии .