2023: Как уйдёт Путин? 

Политики и эксперты заговорили о предстоящем конце правления Путина далеко не сразу после того, как стал очевидным провал кремлевской стратегии «блицкрига» с захватом Киева и сменой власти в Украине.

Первым звонком можно считать слова президента США Джо Байдена, сказанные ещё 26 марта в Польше после встречи с украинскими беженцами. Байден сказал тогда, что Путин «не может оставаться у власти» («can not remain in power»). Слова президента следует, видимо, считать моральной оценкой, потому что его комментарии также включали в себя упоминание Путина как «мясника» – написало тогда агентство Reuters.

Некоторые вашингтонские политики, например, сенатор-республиканец Роб Портман, в последующие дни постарались сделать позицию США более нюансированной. Однако сам президент Байден не стал тогда развивать эту тему, ограничившись лишь скупым «нет» в ответ на прямой вопрос журналиста о том, призывает ли он к немедленной смене режима в России.

Джо Байден имеет богатый опыт общения с Кремлем: свои первые официальные переговоры с русскими он провёл еще в далёком 1979 году – с Брежневым, Косыгиным и Громыко: ему есть, с кем сравнить Путина.

29 сентября журнал Newsweek опубликовал статью Уильяма Аркина: «Байден считает, что неядерные угрозы остановят Путина. Его военные так не думают» (Biden Thinks Non-Nuclear Threats Will Stop Putin. His Military Doesn’t. By William Arkin). Там в перечне мер, которые могут быть приняты США в ответ на применение Россией ядерного оружия, содержалась фраза, которую министр иностранных дел РФ Лавров прочёл, по-видимому только на днях, через три месяца: «Военные источники сообщают Newsweek, что предпринимаются деликатные шаги в отношении ядерных угроз…, но неядерные военные варианты – использование обычного оружия и специальных операций, а также кибератака и космическая атака – являются приоритетными, включая обезглавливающий удар, чтобы убить Путина в сердце Кремля» («decapitation strike to kill Putin in the heart of the Kremlin»).

27 декабря Лавров почему-то вспомнил этот журналистский текст, не выражавший никакой официальной позиции, да и давно забытый: «Дальше всех пошли в Вашингтоне: там некие «неназванные официальные лица» из Пентагона фактически пригрозили нанести по Кремлю «обезглавливающий удар», по сути, речь идет об угрозе физического устранения главы российского государства».

Что же изменилось за три месяца? Публичное обсуждение способов ухода Путина со сцены стало общим местом для очень многих экспертов. И более того: вопрос обсуждается не столько применительно к конкретной персоне, сколько применительно к выходу России из начатой ею войны, что в свою очередь может привести к смене власти в Кремле.

Столетие не состоялось

«Война президента России Владимира Путина на Украине должна была стать его главным достижением, демонстрацией того, как далеко продвинулась Россия после распада советской империи в 1991 году», – пишут Лиана Фикс (Liana Fix), научный сотрудник Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) и Майкл Киммедж (Michael Kimmage), профессор истории Католического университета Америки (Catholic University of America) в своей статье: «Последняя битва Путина. Обещание и опасность поражения России» (Putin’s Last Stand. The Promise and Peril of Russian Defeat) в журнале Foreign Affaires.

Считается, что Путин хотел отметить 100-летие образования СССР (30 декабря 2022 года) созданием новой «империи» путем присоединения к России как минимум лишенной независимости Украины. «Всё обернулось иначе. Политическая система, стоящая за этим, оказалась неспособной учиться на своих ошибках, – пишут авторы Foreign Affairs. – Россия движется к поражению. Менее определённо то, какую именно форму примет это поражение».

Военный парад на Красной площади времён СССР. Архивное фото

Поражение будет означать отмену путинской повестки дня, окончание его времени (эксперты избегают слова «эпоха»), и таким образом – его политическую гибель. Очевидно, что до бытовых и конспирологических пролонгаций этой логической линейки никто из экспертов не опускается.

«Первый и наименее вероятный сценарий заключается в том, что Россия согласится со своим поражением, приняв урегулирование путем переговоров на условиях Украины». Авторы считают такой сценарий маловероятным, причём именно из-за личности Владимира Путина, однако потенциально выгодным для России: «Российское правительство – при Путине или его преемнике — могло бы даже попытаться сохранить Крым. .. Чтобы сохранить лицо внутри страны, Кремль мог бы заявить, что готовится к длительной игре в Украине, оставляя открытой возможность дополнительных военных вторжений. Он мог бы обвинить в своих неудачах Запад, утверждая, что победе России помешали поставки натовского оружия, а не воля Украины к сопротивлению».

Но есть важный нюанс: «Чтобы этот подход получил одобрение внутри режима, — подчёркивают эксперты, – сторонники жесткой линии – возможно, включая самого Путина — должны быть маргинализированы. Это было бы трудно, но не невозможно». Итак, даже этот, самый мягкий для России сценарий предусматривает покидание Путиным публичной сцены.

Такой «щадящий» путь был открыт для России в первые три месяца войны: пока ещё шли украинско-российские переговоры на белорусской границе, а затем в Стамбуле. Но время было упущено, военные преступления, совершённые в Буче, других городах, агрессивная российская риторика, в том числе ядерная, эскалация вплоть до ракетных ударов по гражданской инфраструктуре – сделали невозможным этот сценарий. О чем, кстати, прямо говорила украинская сторона. «Менее непримиримый лидер, чем Путин, мог бы сподвигнуть Украину задуматься о переговорах», – предполагают авторы, но Путин слишком негибок.

Второй сценарий поражения Путина авторы статьи в Foreign Affairs связывают именно с неудачной эскалацией войны: «Кремль будет нигилистически стремиться продлить войну в Украине, одновременно развязывая кампанию непризнаваемых актов саботажа в странах, которые поддерживают Киев, да и в самой Украине. В худшем случае Россия может пойти на ядерный удар. Тогда война перерастёт в прямую военную конфронтацию между НАТО и Россией…, что ускорит поражение России».

Эксперты прекрасно понимают ключевую роль смены режима в России для завершения войны: «Окончательным сценарием было бы поражение через крах режима, причем решающие сражения происходили бы не в Украине, а скорее в залах Кремля или на улицах Москвы». Авторы Foreign Affairs надеются, что «русские будут продолжать маршировать за своим неумелым царем только до определенного момента. Хотя Путин и принес в Россию «политическую стабильность» – ценное состояние дел, учитывая разрывы постсоветских лет, — его граждане могут отвернуться от него, если война приведет к всеобщим лишениям… Государственный переворот, за которым последует гражданская война, повторит то, что произошло после захвата власти большевиками в 1917 году и ускорило выход России из Первой мировой войны».

Дворцовый переворот?

Авторы отводят первую роль именно «дворцовому перевороту», а не классической революции, потому что способность к ней россиян вызывает у них скепсис: «На данный момент российская общественность не поднялась, чтобы выступить против войны. Россияне могут скептически относиться к Путину и не доверять его правительству. Но они также не хотят, чтобы их сыновья, отцы и братья проиграли кому-либо на поле боя. Привыкшие к многовековому статусу великой державы и изолированные от Запада, большинство россиян не хотели бы, чтобы их страна осталась без значительного влияния в Европе».

Лиана Фикс и Майкл Киммедж рассматривают вариант классического свержения Путина. Это может быть предметом мечтаний многих, однако «шансы на то, что следующим президентом России станет прозападный демократ, исчезающе малы. Гораздо более вероятен авторитарный лидер в путинистском стиле… Двумя возможными претендентами за пределами традиционных элитных структур являются Евгений Пригожин, глава ЧВК «Вагнер», который поставляет наемников для войны в Украине, и Рамзан Кадыров, лидер Чеченской республики. У них может возникнуть соблазн избавиться от остатков путинской вертикали власти, поощряя междоусобицы внутри режима в надежде обеспечить себе место в центре новой структуры власти после ухода Путина».

Не исключено, что именно для запугивания Запада этими маргинальными фигурами Путин допустил их существование на публичном небосклоне: на их фоне он может казаться респектабельней и даже договороспособной персоной.

Обеспечить политически легитимное правопреемство власти при уходе Путина будет сложно: «Лидер, находящийся за пределами властной вертикали, мог бы положить конец войне и подумать об улучшении отношений с Западом». Таких в России либо нет, либо они маргинализированы и дискредитированы в глазах населения. «Но у лидера, выходца из путинского Кремля, не было бы выбора», — считают эксперты, кроме как стать «путинистом после Путина», чтобы удовлетворить народные ожидания.

Феодальная раздробленность?

В худшем (или лучшем?) случае «падение Путина может привести к гражданской войне и распаду России. Власть будет оспариваться наверху, и государственный контроль будет раздроблен по всей стране. Этот период может быть отголоском Смутного времени, — отсылают нас эксперты к давней российской истории. – Россияне рассматривают ту эпоху как период унижения, которого следует избегать любой ценой».

Авторы весьма скептически относятся к вероятности того, что Запад поддержит такой сценарий. Ведь внезапное обвальное ослабление России вызовет целый ряд процессов во многих регионах: «в Молдове старые конфликты могут возродиться и усилиться», «Анкара может более активно поддержать своего партнера Азербайджан против Армении», «у Турции появились бы основания усилить в Сирии свое военное присутствие». Уход России «окажет влияние на конфликты по всему миру, в том числе в Африке и на Ближнем Востоке, не говоря уже о Европе», Западу придётся срочно вступить в конкуренцию с Китаем, который почти наверняка поспешит заполнить вакуум в Центральной Азии.

Таким образом, «беспорядок в России может создать вихрь нестабильности, что приведет к каскаду региональных войн, потокам мигрантов и экономической неопределенности. Вопрос, готов ли к этому Запад, широко обсуждается экспертами. И ответ на него в сущности и является ответом на вопрос, вынесенный в заголовок: как уйдет Путин?

На угрозах третьего сценария сосредоточилась Марлен Ларуэль (Marlene Laruelle), директор Института европейских, российских и евразийских исследований Университета Джорджа Вашингтона (Institute for European, Russian, and Eurasian Studies at George Washington University) в своей статье «Война Путина и опасности распада России» (Putin’s War and the Dangers of Russian Disintegration) в Foreign Affairs.

В 1991 году Запад уже имел опыт действий в подобных условиях, когда после распада СССР часть его ядерного арсенала могла остаться вне контроля центральной власти. Тогда Запад всячески способствовал консолидации ядерного оружия в руках одного лидера – российского. Взамен другие страны, в том числе и Украина, должны были получить «гарантии безопасности» на основании, в частности, часто упоминаемого ныне «Будапештского меморандума»…

Тем не менее Марлен Ларуэль вновь предостерегает: «Распад России был бы катастрофическим для международной безопасности. Западные политики не должны попадать в ловушку, смешивая радикальные заявления политических эмигрантов со взглядами российских граждан, которые гораздо более деликатны. Было бы неверно предполагать, что наделенные полномочиями меньшинства автоматически помогут создать Россию, более соответствующую западным нормам. Этнические меньшинства не предрасположены к демократии, правам человека, эффективному управлению и прозападному либерализму более, чем русское этническое большинство», – считает Ларуэль. Она не думает, что обретение государственного суверенитета национальными автономиями России поможет им в развитии: наоборот, это «отбросит регионы с этническими меньшинствами еще дальше назад».

Ларуэль осознаёт, что «основной культурный разрыв в России пролегает не между этническими русскими и национальными меньшинствами, а между крупными городскими районами и остальной частью страны: промышленно депрессивными регионами, сельскими провинциями», однако продуктивную мысль разделения страны по социально-экономическим критериям (например, по границам федеральных округов) – она не доводит до конца.

Марлен Ларуэль тоже опасается неконтролируемых военных конфликтов, и предостерегает: «Продвижение идеи распада России — это ошибочная стратегия, основанная на недостатке знаний о том, что объединяет российское общество… Распад России будет иметь катастрофические последствия для международной безопасности. Коллапс породил бы несколько гражданских войн. Новые государства будут воевать друг с другом за границы и экономические активы. Московские элиты, контролирующие огромный ядерный арсенал, отреагируют насилием на любой сепаратизм». Вариант, при котором «московские элиты» будут лишены такой возможности, автор не рассматривает.

Год 2023

Завершение украинской войны, уход Путина и связанной с его именем эпохи со сцены истории могут состояться уже в наступающем году. Это требует от Запада глубокого и дальновидного анализа. Лиана Фикс и Майкл Киммидж видят происходящие именно в исторической перспективе: «Дважды за последние сто с небольшим лет – в 1917 и в 1991 годах — тогдашние версии российской государственности распадались на части. И дважды воссоздавались. Если российская мощь ослабнет, Запад должен воспользоваться этой возможностью для формирования в Европе условий для защиты стран-членов НАТО, союзников и партнеров. Поражение России предоставит много возможностей, но и много соблазнов. Одним из таких соблазнов было бы ожидание, что побежденная Россия как бы исчезнет из Европы. Нет: однажды она снова заявит о себе и будет отстаивать свои интересы и на своих условиях. Запад должен быть политически и интеллектуально подготовлен как к поражению России, так и к её последующему возвращению».

Один из лучших современных советологов Фиона Хилл (Fiona Hill), научный сотрудник Института Брукингса (Brookings Institution), старший директор по Европе и России в Совете национальной безопасности США (Senior Director for Europe and Russia on the U.S. National Security Council), пишет в своей совместной статье с Анджелой Стент (Angela Stent), почетным профессором Джорджтаунского университета (Georgetown University), в том же Foreign Affairs: «Владимир Путин полон решимости сформировать будущее так, чтобы оно выглядело, как версия прошлого. Он вторгся в Украину не потому, что почувствовал угрозу со стороны расширения НАТО или западных “провокаций”. Он приказал провести свою “специальную военную операцию”, потому что считает, что это данное России свыше право – управлять Украиной, уничтожить национальную идентичность страны и интегрировать её народ в «Великую Россию»». («Мир, которого хочет Путин. Как искажения прошлого подпитывают иллюзии о будущем». The World Putin Wants. How Distortions About the Past Feed Delusions About the Future. Foreign Affairs. September/October 2022)

Фиона Хилл фактически ставит крест на «договорных» сценариях ухода Путина: «Цель Путина – не переговоры, а капитуляция Украины. Несмотря на призывы некоторых к урегулированию путем переговоров, которое включало бы украинские территориальные уступки, Путин, похоже, не заинтересован в компромиссе, который оставил бы Украину суверенным, независимым государством – независимо от ее границ. Для Путина украинцы – нацисты, потому что они отказываются признавать, что они русские».

29 декабря, накануне столетней годовщины создания СССР, Россия вновь выпустила несколько десятков ракет по гражданским энергетическим и инфраструктурным объектам Украины. В мировой истории нет аналогов подобных ракетных ударов – по их объёму и особенно – по характеристикам целей. Это спускает на грешную землю рассуждения многих экспертов о том, как уйдёт Путин и каким будет мир после войны.

В этой связи показательны слова Майкла Макфола (Michael McFaul), посла США в России в 2012 – 2014 годах, профессора Стэнфордского университета и сопредседателя рабочей группы по вопросам санкций против России («группа Ермака – Макфола»): «Меня не беспокоит управляемый выход из ситуации (off ramps) для Путина. Меня не беспокоит жёсткий переворот (hardline coup) в России. Меня не беспокоит хаос внутри России. Меня не беспокоит распад Российской Федерации. Я обеспокоен продолжающейся российской оккупацией Украины». Таким образом, каким бы ни был уход Путина и когда бы он ни случился, до этого миру предстоит решить множество задач: к сожалению, преимущественно военных.

Когда закончится путинизм, кто оккупирует Россию и что ждет Украину после победы? Отвечает бывший вице-премьер РФ Альфред Кох

Какие выгоды Владимир Путин надеется извлечь из войны, что именно он будет считать победой над Украиной и возможна ли ядерная война, есть ли у олигархов силы для переворота в России, возможна ли революция снизу и почему Конституция РФ позволила президенту узурпировать власть. Об этом мы спросили у бывшего вице-премьера России Альфреда Коха на антивоенном форуме в Вильнюсе:

– Альфред Рейнгольдович, заранее в эту войну мало кто верил прежде всего, потому что казалось, что она абсолютно бессмысленная, никому не выгодная. В вашем понимании, почему Путин пошел на эту войну?

– Он, видимо, видел для себя какие-то выгоды в этой войне. Иначе бы он тоже ее не начал, если бы он считал, что она ему невыгодна, правда?

Выход на границы «ЛНР» и «ДНР», сухопутный коридор в Крым. Как минимум это будет предъявлено как победа

– Свои личные выгоды или выгоды для страны в его понимании?

– А я думаю, что он свои личные выгоды отождествляет с выгодами страны. Для него это одно и то же. Он уже давно считает, что Россия – это часть его биографии, и те выгоды, которые он извлекает, они, разумеется, становятся и выгодами России.

– Какая минимальная победа, какой минимальный результат в Украине он сможет предъявить электорату, чтобы электорат его поддержал?

– Насколько я понимаю, выход на границы «ЛНР» и «ДНР», сухопутный коридор в Крым. Как минимум это будет предъявлено как победа.

– Если этого сделать не удастся, сейчас большие проблемы у российской армии в Украине.

– Де-факто это уже сделано. Осталось только выйти на границы «ЛНР» и «ДНР». В конце концов, ну не выйдет он на них, останется там, где он сейчас стоит. И это будет предъявлено как победа.

– Если украинская армия будет получать больше вооружения, возможно, будет контрнаступление.

– Вот когда оно будет, тогда и поговорим. Пока его нет. Пока предпосылок для него не особенно видно. Я всецело на стороне и Украины, и Америки, и так далее. Но пока, так сказать, с контрнаступлением большие проблемы. Только вы не забывайте, когда армия наступает, она должна иметь минимум трехкратное превосходство над обороняющейся стороной. И сегодня русская армия очень плохо наступает именно потому, что она такого превосходства не имеет. Но давайте поменяемся местами. Вот русская армия перешла в оборону, а наступать надо украинской. Будет у украинской армии трехкратный перевес?

Путин закрепится на рубежах и будет стоять год, два и три

– Как и у российской, нет трехкратного перевеса.

– Значит, и наступления не будет? Или оно будет такое, как у русских. То есть никакого. На это и расчет Путина, что он закрепится на этих рубежах и будет стоять год, два и три. И когда это всем надоест, они подпишут с ним мир. А тем временем он будет стрелять ракетами из своего тыла по украинским городам: по Одессе, по Львову, по Киеву – по всем подряд. Для этого ему не нужны высокоточные ракеты. А невысокоточные ракеты его промышленность может выпускать в неограниченном количестве.

– Если ему придется отступать и оставлять рубежи, режим может из-за этого пошатнуться?

– Может.

– В каком случае?

– В случае если армия побежит и будет разбита. Де-факто у России не будет армии.

Украинские войска уже треть армии России разбили, почему им две трети не разбить еще?

– Как это может произойти далее? Его свергнут военные?

– Да нет, почему. Просто ВСУ придет в Москву, ее некому будет защищать. Вся армия будет разбита еще в Украине.

– То есть вы верите в то, что украинские войска могут…

– Ну а почему нет? Если они уже треть армии разбили, почему им две трети не разбить еще?

– Потому что у них нет наступательного вооружения.

– Американцы его дадут. Аппетит приходит во время еды. Ведь еще два месяца назад нельзя было представить, что американцы дадут то, что они уже дают. Значит, через два месяца они, может, дадут и то, чего они сегодня себе представить не могут.

– Что сейчас может происходить с элитами в России?

– Не знаю, я не знаю, что такое элиты.

– Условные чиновники из администрации президента, депутаты Госдумы. Санкции, которые вводит сейчас Запад, они их, наоборот, сплачивают вокруг Путина?

– Мне плевать. Они могут все что угодно делать. Они не имеют никакой субъектности, это никто.

– Если кто-то может совершить переворот в России, смену власти.

– Они не могут, это не эти.

– А кто может?

– Не знаю, я не специалист по переворотам.

– Режим Путина – персоналистский. Вы согласны с этим?

– Разумеется, конечно.

– После смерти Путина этот режим может существовать или нет?

– В таком затухающем режиме. Как сталинизм существовал сначала в виде дуумверата Маленкова и Берии, потом Хрущева и Маленкова, потом Хрущева-Жукова, потом Хрущева-Брежнева, потом Брежнева, я уже не знаю, с кем он там, с Косыгиным, потом одного Брежнева с Андроповым.

Классический путинизм уйдет вместе со своим вождем. Так же, как сталинизм ушел вместе со Сталиным

– То есть он не держится на одном только Путине? После смерти Путина этот режим вполне себе еще может существовать?

– Его характерные черты будут, так сказать, размазываться, будут все ветшать и ветшать. Классический путинизм, конечно, уйдет вместе со своим вождем. Так же, как сталинизм ушел вместе с именем Сталина, но продержался де-факто до 1991 года. Элиты, близкие к Путину, все являются бенефициарами этого режима, у них нет оснований его свергать. А те, которые страдают, у них нет сил и храбрости, либо и того, и другого, и третьего.

– Те элиты, которые из-за войны теряют огромные деньги, могут стать причиной?

– Это кто? Эти олигархи, что ли? Нет, у них нет сил. У них есть деньги, но у них нет сил для переворота. У них нет ни базы сторонников, ни социального слоя, который готов их поддержать. Нет. Они не верят друг другу. Они все, так сказать, фильтрованные агентами Путина. Они боятся, так сказать, всерьез обсуждать какие-то демарши против него. Нет, я не верю в то, что они способны это сделать. Наиболее радикально устроенные из них все за границей. Как они могут руководить каким-то переворотом внутри страны?

Народ не имеет оружия, не имеет вождей, не имеет организации

– А чтобы переворот произошел снизу, буквально на улицах?

– Я в это не верю.

– Почему нет?

– Потому что народ не имеет оружия, не имеет вождей, не имеет организации, деморализован и в значительной степени распропагандирован. А полицейские силы у Путина огромные, они вооружены, они достаточно хорошо мотивированы. Если вы будете хорошо работать, то вас не отправят на фронт. С таким мотивом легко можно заняться расстрелами демонстраций.

– То есть этот режим может существовать еще десятки лет?

– Да, как и любой диктаторский режим, конечно, в той же Латинской Америке.

– Что должно случиться в России, чтобы этот режим сменился?

– У меня, так сказать, нет хороших рецептов. Военное поражение и оккупация. Как это случилось с Германией и Японией.

– А оккупация России, страны, у которой есть ядерное оружие?

– Слушайте, это ядерное оружие, его все равно никто применять не будет. Поэтому можно смело говорить, что его просто нет.

– А почему вы так считаете? Перед войной казалось, что и войны никакой быть не может.

– Слушайте, ну если оно будет применено, то все, точка, закончили разговор. Поэтому имеет смысл рассматривать сценарий, когда его не применят. А если его применят, то что обсуждать: нет нас всех, все, конец истории, как говорил Фукуяма.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

«Потенциал для создания «грязной бомбы» есть у многих». Исследователь SIPRI – о «ядерных разработках» в Украине и вероятности ядерной войны

– Кроме оккупации России украинской армией какие еще есть варианты?

– Почему обязательно украинской? Армией союзников. Начинала войну с фашистской Германией Красная армия, а заканчивала в союзе с другими странами. И оккупация Германии проходила не только Красной армией. Даже в большей степени не Красной армией. Основная территория Германии была оккупирована другими государствами. А Япония была вообще оккупирована Америкой. Поэтому какой оккупационный режим будет на территории России – я не знаю.

– Когда президентом России стал бывший глава, директор ФСБ, у вас это вызвало тревогу?

– Нет. К сожалению, нет. Поначалу, так сказать, так же, как у основной массы моих друзей, это вызвало эйфорию: молодой, энергичный. Мы были очарованы теми рекомендациями, которые дали люди, которым верили: Юмашев, Чубайс, Ельцин, Собчак, наконец.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

Как Путин приходил к власти 18 лет назад. Кинорежиссер Манский и его уникальные кадры

– А что именно очаровывало в Путине, даже если при личном общении?

– Я не так много с ним общался. Но он был такой достаточно конструктивный, умел слушать, не выглядел заносчивым. Мне казалось, что у нас хорошие перспективы. Но так оно и было ведь первую пару-тройку лет. Для меня все ясно стало после ареста Ходорковского. То есть это октябрь 2003 года. Это теперь задним числом мы понимаем, что есть вопросы и по взрывам домов, и по началу Второй чеченской, по многим другим вещам. Но тогда ведь мы на это смотрели по-другому. Не, ну и реально что-то происходило. Ведь реально и реформы были правильные, и экономический рост был, и свободы еще продолжали сохраняться.

Путин хотел демократический концепт ужить с так называемым капитализмом закадычных друзей

– Он искренне хотел делать демократическую страну и дружить с Западом?

– Этого я не знаю. Я же не могу в душу залезть и посмотреть, что там внутри происходило в то время. Выглядело так, что искренне. А как на самом деле – я не знаю. Мне казалось, что поначалу он хотел демократический концепт ужить, оставить вместе с некими коррупционными схемами, с так называемым капитализмом закадычных друзей. И потом, когда демократия начала мешать строительству такого капитализма, он от демократии отказался, а не от своих, так сказать, корыстных интересов. А потом уже корыстные интересы двигали им дальше и привели к построению этого монстра.

– То есть это все-таки вопрос денег и личного обогащения?

– В основе лежало это, да. А потом уже на это нанизывалась идеология империи, миссии, отдельной цивилизации и так далее. Как некие пропагандистские штампы, которые помогали увести внимание людей в сторону. А теперь они стали самоценное значение иметь. И уже даже коррупция отошла на второй план, поскольку они уже наворовались до бибиков, как говорится. Дальше некуда.

– Перелом в какой момент произошел? Когда произошел разворот от желания стать демократической страной к резкому неприятию Запада и пониманию, что друзей на Западе быть не может?

– Все это связывают с его речью в Мюнхене в 2007 году. Так давайте и мы свяжем за неимением других идей. Есть еще, конечно, версия, что он изначально был такой, и это изначально был план. Но это какая-то конспирология совершенно. В основе, конечно, лежит Путин. Но если бы у нас была хорошая Конституция и хороший институт, то никакой Путин не смог бы ее разрушить – эту нашу систему сдержек и противовесов. В Америке тоже была масса неудачных президентов. Однако они же не сумели разрушить эту систему, потому что она работает.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

«Доктрина Путина». О чем российский президент говорил в Мюнхене 15 лет назад и что из этого вышло

– Роль президента в жизни Америки гораздо ниже, чем роль президента России.

– Потому что она так прописана в Конституции. Значит, у них хорошая Конституция, а у нас – плохая.

Мы получили Конституцию, которая оказалась суперпрезидентской

– Мы же видим, что у нас с Конституцией происходит.

– Именно потому что она плохая, она дает себя менять. Это плод труда ельцинских конституционалистов, всех этих Шахраев, Алексеевых, Собчаков, которые писали Конституцию 1993 года впопыхах, быстрее, желая умаслить Ельцина и так далее. И в результате этого уродца родили, который де-факто повторил манифест 1905 года, где правительство было ответственным перед царем, а не перед парламентом, где силовики подчинялись царю, а не Думе и так далее. Мы получили Конституцию, которая суперпрезидентской оказалась. И в результате какой-то более энергичный президент, чем Ельцин, воспользовался всеми этими возможностями, которая давала эта Конституция, и узурпировал власть.

– Если бы Путин ушел после второго срока, каким бы президентом он остался для вас?

– Говорят, что он остался бы великим человеком, который поднял Россию с колен и так далее. Отчасти, наверное, так оно и было бы при определенных усилиях пропагандистской машины, они бы скормили его как спасителя России россиянам. Да и бог бы с ним, пусть бы такой жил бы в головах у людей.

Процесс деградации демократии – между расстрелом Верховного совета в 1993 году и разгоном митингов на Болотной в 2012 году

– Было какое-то событие, которое окончательно развернуло Россию от пути к демократии и от пути к правам человека, собственно, на путь, по которому Россия идет сейчас?

– Нет, конкретно перелома не было. Мне кажется, что был очень медленный и не заметный глазу процесс деградации демократии. И я бы его уместил в промежуток между расстрелом Верховного совета в 1993 году и разгоном митингов на Болотной в 2012 году. И вот постепенная деградация демократии проходила, в общем, достаточно равномерно в течение всего этого периода. И на выходе до октября 1993 года мы имели страну, которая стремилась к демократии и уже начала пользоваться плодами этой демократии. А на выходе в 2012 году мы получили уже, в общем-то, вполне оформившуюся диктатуру, которую мы только сейчас уже осознали как некую угрозу для человечества.

– Такое количество убийств мирных жителей, изнасилований, мародерства. У вас есть понимание?

– Да, типичный менталитет варварской армии. В городе вино и бабы, дают три дня на разграбление. Это приз, который кажется вполне естественным для такого рода людей. И офицеры не могут запретить солдатам получить то, ради чего они рисковали своей жизнью. Внутри этого общества, сообщества, этой субкультуры, назовите это как угодно, это считается нормальным, в каком-то смысле даже само собой разумеющимся.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

«Украинских баб насилуй». Радио Свобода и «Схемы» нашли российского солдата, которому жена наказала насиловать женщин в Украине

Это такой способ метить территорию. Всех самцов убить, всех самок покрыть

– Даже у кадровых военных профессиональных?

– Да, это варварская армия, конечно. Она так же себя вела и в 1945 году. Тогда это все списали на то, что это была месть малообразованных крестьян, когда они ворвались в Германию. Но теперь мы видим, что это имманентное свойство этой армии, которое никак не связано ни с какой местью, ни с чем. Просто так вели себя варвары, когда врывались в города Древнего Рима, например: насиловали, жгли, убивали. Это такой способ, полуживотный способ метить территорию. Всех самцов убить, всех самок покрыть.

В Ветхом завете в раннебиблейские времена описаны именно такие способы покорения других народов. Это такая вполне объяснимая вещь. Там христианство не ночевало, и там цивилизацией не пахнет. Вот такие совершенно дикие орды, которых вынули откуда-то из сибирских глубин, дали ружье и сказали: «Иди». Вот он пошел. Кто остался жив, имеет право на все.

– С Украиной что будет?

– Ой, за Украину не переживайте, с Украиной все будет хорошо. Я очень желаю того, чтобы они добились тех военных целей, которые они ставят, то есть освободили свою территорию, включая Крым. Но даже если это произойдет частично, то оставшаяся часть Украины, конечно же, достаточно быстро интегрируется в Запад. И ее ждет хорошая жизнь. Хорошая история, мне нравится. Украинцы, конечно, молодцы. Они оказались на высоте тех задач, которые перед ними история поставила.

Конец войны не означает конец Путина — внешняя политика

Российское вторжение в Украину было упражнением в осмыслении немыслимого — от шокирующего варварства самого вторжения до неожиданного хода конфликта, разрушению устоявшихся норм национальной безопасности и табу по обе стороны Атлантического океана.

Портрет президента России Владимира Путина на надгробии.

Портрет президента России Владимира Путина выгравирован на подаренном строителями около года назад надгробии, установленном на баррикаде на блокпосту в Донецкой области Украины 9 февраля.на фоне вторжения России в Украину. ЯСУЁСИ ТИБА/АФП через Getty Images

Российское вторжение в Украину было упражнением в осмыслении немыслимого — от шокирующего варварства самого вторжения до неожиданного хода конфликта и разрушения давно устоявшихся норм национальной безопасности. и табу по обе стороны Атлантического океана.

Картина того, чем закончится война, примерно так же ясна, как грязные окопы, выбитые в черноземе Донбасса. Тем временем контуры послевоенного будущего Украины уже обрисовываются: миллиарды долларов необходимой помощи на восстановление и перспективное членство страны в НАТО и Европейском Союзе.

Предугадать, как будет выглядеть Россия после окончания конфликта, в целом сложнее. За исключением радикального изменения взглядов в Кремле, возможно, самого маловероятного сценария из всех, давние наблюдатели за Россией и бывшие правительственные чиновники США набрасывают мрачную картину страны, которая, вероятно, выйдет из войны еще более бедной, более пострадавшей и более нестабильной. По всей вероятности, Россия останется самой большой страной в мире, крупной ядерной державой, чья общая граница с НАТО увеличится более чем вдвое после принятия Финляндии в альянс. Россия, которая выйдет из войны, будет иметь серьезные последствия для Европы, Соединенных Штатов и всего мира.

«То, что может случиться с Россией впоследствии, — это, конечно, то, о чем нам нужно тщательно подумать», — сказал министр иностранных дел Великобритании Джеймс Клеверли во время визита в Вашингтон в прошлом месяце. «Я не думаю, что в чьих-либо интересах видеть несостоявшееся государство или развалившееся государство в России».

Полицейские задерживают протестующего.

Полицейские задерживают мужчину, протестовавшего против вторжения России в Украину в Москве 2 марта. НАТАЛЬЯ КОЛЕСНИКОВА/АФП через Getty Images

За исключением маловероятной безоговорочной капитуляции России или Украины, наиболее вероятным способом окончания войны будет какое-то мирное соглашение. Характер этой сделки может сыграть значительную роль в формировании будущей России и долголетия российского президента Владимира Путина. Как недавно отметила Служба внешней разведки Эстонии, путинский режим является одновременно и самым сильным, и самым уязвимым, каким он когда-либо был.

Вторгнувшись в Украину, российский президент разорвал общественный договор, который поддерживал его популярность в течение 24 лет его пребывания у власти, обеспечив относительное процветание российскому народу. Сотни любимых западных брендов ушли из страны, в то время как санкции потрясли экономику.

«В каком-то смысле риск потери Путиным своего поста сейчас, возможно, выше, чем был», — сказал Тимоти Фрай, профессор политологии Колумбийского университета. «Главным достижением его 20 с лишним лет у власти было обеспечение стабильности в России».

Война сделала положение Путина более шатким, и российский лидер явно рассматривает завоевание Украины как экзистенциальный вопрос. Эксперты говорят, что впечатляющее поражение может стать серьезным вызовом его правлению, но уход Путина с поста после окончания войны ни в коем случае не является предрешенным. «Я думаю, что мы должны найти путь вперед, исходя из того, что Путин может еще какое-то время быть президентом России», — сказала Фиона Хилл, которая была главным советником Трампа по России в Совете национальной безопасности США.

Даже если Путин покинет свой пост, велика вероятность того, что тот, кто последует за ним, будет подражать ему. «Я хотел бы подчеркнуть, что так называемый путинизм широко распространен в России во многих кругах», — сказал Микк Марран, который до октября прошлого года занимал пост главы Службы внешней разведки Эстонии.

Рабочие несут тело русского солдата.

Украинские судмедэксперты несут тело российского солдата, эксгумированного в селе Заваливка к западу от Киева, 11 мая 2022 года. СЕРГЕЙ СУПИНСКИЙ/AFP via Getty Images

Путин обращается к толпе.

Президент России Владимир Путин выступает на митинге и концерте в честь аннексии четырех областей Украины, оккупированных российскими войсками — Луганской, Донецкой, Херсонской и Запорожской — в центре Москвы 30 сентября. АЛЕКСАНДР НЕМЕНОВ/AFP via Getty Images

Мнение Опросы независимого Левада-центра и собственные внутренние опросы Кремля, полученные «Медузой», указывают на растущую поддержку мирных переговоров, которые могут дать Путину возможность завершить войну путем переговоров, не рискуя вызвать возмущение общественности. (Однако это может быть тонкой иголкой: опрос Левада-центра показывает, что русские категорически против возвращения каких-либо территорий, оккупированных Россией, Украине.)

«Есть шанс, особенно в сценарии переговоров, что это не станет экзистенциальным для путинского режима, но только если он готов двигаться к этой цели», — сказала Лиана Фикс, научный сотрудник Совета по Европе. по международным отношениям.

Другой возможный сценарий заключается в том, что вместо этого война закостеневает в неразрешимый тупик. Военные аналитики не видят признаков того, что Путин отказывается от своей конечной цели — полного захвата Украины, даже несмотря на то, что российские войска несут ошеломляющие потери — по последним оценкам американских официальных лиц, погибает около 200 000 человек в год. войны. Такие поразительные потери быстро лягут на плечи многих лидеров, но, с точки зрения Путина, цена отказа от войны будет заключаться в потере самой России. «В глазах Путина альтернативой была бы потеря 145 миллионов россиян. Это вопрос существования России», — сказала Татьяна Становая, старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир.

Войны, выигранные или проигранные, редко лишают власти таких сильных мира сего, как Путин. Исследование, проведенное учеными Сарой Кроко и Джессикой Уикс в 2016 году, показало, что с 1919 года авторитарные лидеры высоко персонализированных режимов в значительной степени пережили войны, в которых они участвовали, какими бы тяжелыми они ни были. Войны могут даже обеспечить защиту от переворотов элиты, укрепляя менталитет «держаться вместе или держаться порознь», говорит Андреа Кендалл-Тейлор, изучавшая политическую динамику авторитарных режимов в качестве старшего аналитика ЦРУ.

Российские элиты по-прежнему видят в Путине лучший шанс предотвратить полный крах системы, какой они ее знают, сказала Становая. В глазах высших должностных лиц России две самые непосредственные угрозы статус-кво исходят от выскочек-аутсайдеров, таких как Евгений Пригожин, спонсор корыстной группы Вагнера, или народного восстания российского общества, добавила Становая. «Среди элит существует такой заметный страх перед тем, что все может рухнуть, что они предпочитают иметь Путина любым переменам», — сказала она.

Мужчины стоят возле здания.

Посетители в военной камуфляжной форме стоят у входа в частный центр Группы Вагнер во время официального открытия его офисного здания в Санкт-Петербурге, Россия, 4 ноября, в День единства страны. ОЛЬГА МАЛЬЦЕВА/АФП через Getty Images

Поскольку пространство для инакомыслия в России сократилось в результате жестоких репрессий и опросов общественного мнения, показывающих активную общественную поддержку войны, страхи элиты перед массовым восстанием кажутся неуместными. Но искры бывает трудно заметить; мало кто ожидал, что самоубийство тунисского торговца фруктами в 2011 году спровоцирует восстания и гражданские войны на Ближнем Востоке. «Я всегда стараюсь напоминать себе об ошибочности линейного мышления, которое у нас обычно есть. Кто мог предвидеть приход [бывшего советского лидера Михаила] Горбачева?» Фикс сказал. «Мы всегда должны быть готовы к неожиданностям, которые могут произойти».

Слабые проблески надежды на будущее России кроются скорее в ее населении, чем среди элиты. Русские, как отмечает Фрай в своей книге, богаче и лучше образованы, чем средний гражданин автократии. Согласно опросам общественного мнения, молодое поколение в России гораздо более открыто для Запада, а недавние опросы показывают, что молодежь страны более скептически относится к войне, чем старшие. По крайней мере, на бумаге Россия не обязана оставаться авторитарным режимом.

«Картина о будущем России более неоднозначна, чем просто мнение о том, что если мы избавимся от Путина, все будет хорошо, или что Россия обречена под тяжестью истории на то, чтобы быть автократическим режимом», — сказал Фрай.

Люди идут по Красной площади.

Люди идут по Красной площади перед ежегодным обращением президента России Владимира Путина к нации в центре Москвы 21 февраля. КИРИЛЛ КУДРЯВЦЕВ/АФП через Getty Images как идет война. Соединенные Штаты и их союзники наложили волну беспрецедентных финансовых санкций на Россию, которая превзошла Иран и стала самой попавшей под санкции страной в мире. Но эффект до сих пор был далек от сценариев выжженной земли, предсказанных до вторжения. Международный валютный фонд предсказал, что в этом году российская экономика вырастет на крошечные 0,3 процента, в то время как экономисты, опрошенные Центральным банком России, прогнозируют менее радужный, но далеко не катастрофический спад в 1,5 процента. «Пока Россия продолжает продавать где-то нефть, газ и сырье, государство будет продолжать получать доходы», — сказал Хилл.

Эксперты по санкциям отмечают, что санкции никогда не предназначались для коллапса российской экономики, а скорее были предназначены для того, чтобы вывести из строя военную машину Москвы, что, по мнению официальных лиц США, и происходит. По оценке Минфина США в прошлом году, доступ России к передовым полупроводникам сократился на 70%, в результате чего производство сложных гиперзвуковых баллистических ракет практически остановилось. (Однако Москва доказала, что может сеять хаос в Украине, используя несложные беспилотники иранского производства.)

В то же время Россия потратила годы, пытаясь защитить свою экономику от санкций, а авторитарные режимы могут оказаться на удивление устойчивыми: Иран по-прежнему представляет угрозу для Ближнего Востока, несмотря на многолетние международные усилия по изоляции режима и прекращению его финансирования .

«Во всем мире есть страны, которым каким-то образом удается сохранять целостность и по-прежнему иметь большой потенциал принуждения, такие как Иран, но они не вносят чистого вклада в большее процветание человечества», — сказал Хилл.

Еще один сценарий, о котором говорят на Западе, состоит в том, что Путин, возможно, спровоцировал распад Российской Федерации, поскольку входящие в ее состав республики, многие из которых были захвачены в течение столетий имперской экспансии, попытаются отделиться от Москвы. Сообщения о том, что русские этнические меньшинства несоразмерно используются в качестве пушечного мяса в войне, еще больше подпитывают спекуляции. Большинство экспертов считают маловероятным полный крах России, поскольку Москва неуклонно работает над тем, чтобы лишить 21 республику, входящую в ее состав, политической власти.

«Я не вижу в этих регионах слишком большой силы, чтобы отделиться от них. Я думаю, что вероятность этого довольно мала», — сказал Марран, бывший начальник эстонской разведки. Также трудно представить, чтобы Россия раскололась, не погрузившись в кровавый хаос, как это произошло в бывшей Югославии, хотя и в гораздо большем масштабе. В 1990-х и начале 2000-х годов Москва вела две крайне жестокие войны, стремясь подавить сепаратистские движения в крошечной горной республике Чечня.

«Если подумать о развале страны с 6000 ядерными боеголовками, то это довольно ужасная перспектива», — сказала Анжела Стент, эксперт по российской внешней политике.

Владимир Путин и Джо Байден

Президент России Владимир Путин (слева) и президент США Джо Байден встречаются во время саммита США и России в Женеве 16 июня 2021 года. Питер Клаунцер, Pool/Keystone via Getty Images

Менее двух лет назад, В июне 2021 года Путин и новый президент США Джо Байден встретились на вилле XVIII века на берегу Женевского озера, когда Вашингтон стремился наладить «стабильные и предсказуемые» отношения с Россией. Информационно-разъяснительная работа мало что сделала для обуздания ревизионистских амбиций Москвы. Всего несколько месяцев спустя представители американской разведки начали улавливать первые признаки того, что Россия движется к войне, и с тех пор отношения между США и Россией резко ухудшились.

Учитывая, что Путин или, по крайней мере, путинизм сохранится в обозримом будущем, отношения России с Западом вряд ли улучшатся после войны, а Украина останется под угрозой. Необходимые усилия по привлечению Москвы к ответственности за зверства, совершенные на Украине, еще больше усложнят ситуацию.

«Несмотря на все положительные последствия поражения России… это не будет золотым веком стабильности. Мы должны готовиться к поражению России так же, как мы должны готовиться к возвращению России», — сказал Фикс. Любые надежды на то, что Россия может восстановиться, как это сделала Германия после Второй мировой войны, игнорируют то, как это произошло. «Не то чтобы из души немцев вдруг исходило то, что им нужна демократия и [переосмысление] собственной истории. Именно оккупационные силы вынудили Германию к денацификации и созданию демократических структур», — добавил Фикс.

В то время как сотрудники разведки и специалисты по планированию политики на Западе будут продолжать внимательно анализировать Россию в поисках ключей к тому, куда движется страна, диапазон реальных вариантов осуществления изменений в России остается крайне ограниченным.

«За 30 лет, прошедших после распада СССР, мы поняли, что Запад, США, мы очень мало влияем на то, что происходит внутри России», — сказал Стент.

Начало конца для Путина?

Нападение президента России Владимира Путина на Украину стало проясняющим моментом. С тех пор, как он пришел к власти в 2000 году, различные западные лидеры пытались сотрудничать с ним, соглашаться или вести с ним переговоры. Но, начав войну выбора против страны, которая, как он утверждает, не имеет права на существование, Путин заставил международное сообщество увидеть в нем то, чем он является: воинственным лидером с замечательной разрушительной способностью. Результатом стали масштабные новые меры, направленные на то, чтобы ограничить и сдержать его, — карательные санкции против российских финансовых учреждений, запреты на полеты российских самолетов в воздушном пространстве ЕС и увеличение поставок оружия в Украину. Даже Германия, долгое время не желавшая противостоять Путину, согласилась исключить российские банки из системы обмена финансовыми сообщениями SWIFT, отменила свой давний запрет на поставку оружия в зоны конфликта и существенно увеличила свои военные расходы. Вторжение России в Украину вызвало не что иное, как кардинальные изменения в международном восприятии Путина и того, что необходимо сделать, чтобы противостоять ему.

Такие кардинальные изменения вполне могут происходить и внутри России. На протяжении всего своего пребывания в должности Путин поддерживал относительно высокий уровень общественной поддержки, во многом благодаря его способности восстановить экономический рост и стабильность после потрясений 1990-х годов. Хотя большинство россиян питают мало иллюзий относительно своего лидера, признавая коррупцию, которая приносит пользу ему и окружающей его элите, для большинства россиян оставалось почти непостижимым, что Путин начнет крупную войну с применением обычных вооружений против их украинских соседей. В течение нескольких месяцев многие российские аналитики, комментаторы и граждане были убеждены, что Путин не пойдет на такой акт агрессии. Известия о войне и последовавших за ней экономических последствиях заставили россиян иначе взглянуть на Путина и Россию; Россия сегодня не та, что была на прошлой неделе.

Согласно общепринятому мнению, Путин сможет пережить любую негативную реакцию внутри страны. Это, скорее всего, правда. В авторитарных персоналистских режимах, где власть сосредоточена в руках одного человека, а не разделена между партией, военной хунтой или королевской семьей, лидера редко отстраняют от должности из-за войн, даже если они терпят поражение. Это связано как с тем, что другие элиты недостаточно сильны, чтобы привлечь диктатора к ответственности, так и с тем, что у внутренней аудитории мало возможностей наказать лидеров за их действия. Но особенность репрессивных режимов, таких как путинская Россия, в том, что они часто выглядят стабильными вплоть до того, что на самом деле таковыми не являются. Путин пошел на большой риск, напав на Украину, и есть шанс, который, кажется, растет, что это может стать началом его конца.

КРЕПОСТЬ РОССИИ

Есть веские основания полагать, что Путин сможет противостоять негативной реакции своей войны. В прошлом году он приложил немало усилий, чтобы расправиться с российским гражданским обществом, политической оппозицией, журналистами и информационной средой. Наглое отравление режимом лидера российской оппозиции Алексея Навального и запрет «Мемориала», самого важного постсоветского правозащитного гражданского института страны, подчеркивают приверженность режима использованию репрессий для сохранения контроля. Русские получили сообщение. По данным опроса Левада-центра в 2021 году, 52 процента россиян опасаются массовых репрессий, а 58 процентов опасаются произвольного ареста или иного вреда со стороны властей — это самые высокие показатели с 1994. Такой всплеск репрессий является обычным явлением в конце правления давних автократов. Чем дольше эти авторитаристы остаются у власти, тем больше они теряют связь со своим обществом и тем меньше они могут предложить своим гражданам. В результате у них мало других способов сохранить свое правление.

Наряду с репрессиями Путин может манипулировать информационным пространством России, формируя представление многих россиян о событиях в Украине. Российские силовики уже преследуют людей, которые публикуют антивоенные сообщения в социальных сетях и подвергают цензуре факты и подробности о войне. Власти также приняли решение закрыть независимую радиостанцию ​​«Эхо Москвы», вещающую в России с 1990. Хотя молодые поколения получают больше информации из неподконтрольных государству СМИ, режим остается доминирующим в информационном пространстве. До того, как Россия вторглась в Украину, опросы показывают, что подавляющее большинство россиян поддерживало признание поддерживаемых Россией отколовшихся регионов на востоке Украины в качестве независимых стран и что они обвиняли в конфликте Украину и НАТО.

Вместе репрессии и информационный контроль могут помочь предотвратить распространение антивоенных протестов в России. На данный момент режим арестовал более 5000 человек за активную демонстрацию против вторжения России, что может удержать других от присоединения. В то время как другие россияне могут быть готовы рискнуть арестом, если они думают, что демонстрации будут снежным комом, цензура мешает потенциальным протестующим узнать, сколько граждан недовольны войной. Скорее всего, режим Путина только усилит репрессии, чтобы справиться с более беспокойной российской общественностью. Персоналистские режимы чаще используют репрессии в ответ на протесты, чем другие автократии, и они особенно склонны к этому, когда участвуют в экспансионистских территориальных конфликтах (как это сделал Путин с Украиной). Более того, многие россияне, уставшие от Путина, предпочтут покинуть Россию, как это уже сделали некоторые, снизив растущее давление на режим.

Путин также приложил немало усилий, чтобы защитить себя от другой угрозы: отступничества элиты. На тщательно срежиссированном заседании своего совета национальной безопасности президент России заставил каждого члена своей команды публично заявить о своей поддержке его решения признать независимость Донецкой и Луганской областей, двух сепаратистских областей на востоке Украины. Это уменьшило способность членов совета убедительно дезертировать и заявить, что Путин ведет Россию в неправильном направлении. Точно так же Путин созвал самых влиятельных бизнесменов своей страны на следующий день после начала кампании против Украины, чтобы обсудить грядущие экономические потрясения. Цель Путина была ясна — напомнить им, что их судьбы связаны с его сохранением у власти.

ВСЕ ПАДАЕТ

Но есть и веские причины, по которым ситуация может измениться. Несмотря на репрессии, акции протеста прошли более чем в 58 городах России. Первые демонстрации примечательны не только своей храбростью, которую они отражают, но и тем потенциалом, который они несут: протесты в крайне репрессивных режимах с большей вероятностью будут успешными, чем протесты в менее репрессивной среде. Это потому, что когда люди выходят на улицы, даже если цена этого высока, это посылает другим гражданам мощный сигнал о том, что их инакомыслие разделяется. Таким образом, эти ранние антивоенные протесты могут спровоцировать каскад оппозиции. Тот факт, что русские считают войну Путина несправедливой и вопиющей, делает ее особенно вероятной для широкомасштабной негативной реакции. Именно моменты острой несправедливости обладают наибольшей способностью мобилизовать людей — как, например, когда тунисский торговец фруктами Мохамед Буазизи поджег себя после того, как местные власти унизили его и конфисковали его товары, что положило начало «арабской весне» в 2011 году9.0003

У войны также есть известные и влиятельные противники внутри страны, и это не просто известные диссиденты. Несколько российских знаменитостей подписали письма против войны. Звезда российского тенниса Андрей Рублев написал в телекамеру: «Пожалуйста, никакой войны». Глава российской делегации на крупной климатической конференции ООН извинился за вторжение его страны в Украину, а дочь пресс-секретаря Путина, как сообщается, написала в своем аккаунте в Instagram «нет войны». (Она удалила его несколько часов спустя.) Есть даже признаки того, что уютным путинским олигархам становится не по себе. Бывший энергетический магнат Анатолий Чубайс опубликовал на своей странице в Facebook фотографию Бориса Немцова, лидера российской оппозиции, убитого перед Кремлем. Российский миллиардер Олег Дерипаска призвал к миру и переговорам.

Даже если действия Путина не оттолкнут его от власти сразу, война на Украине создает долгосрочные уязвимые места. Карательные экономические санкции уже подрывают стоимость рубля, и ожидается, что экономический ущерб будет увеличиваться. Со временем это может ослабить Путина внутри страны. Персоналистские диктатуры обычно сокращают государственные расходы, когда сталкиваются с санкциями, что еще больше усложняет жизнь рядовым гражданам и увеличивает вероятность роста беспорядков. Санкции также имеют тенденцию быть более эффективными, когда они направлены против авторитарных режимов-персоналистов, чем когда они направлены против других типов автократий, потому что диктаторы-персоналисты больше всего зависят от покровительства, чтобы сохранить власть. Пока что российской элите никогда не приходилось выбирать между желаемой жизнью и Путиным. Но комментарии Чубайса и Дерипаски намекают, что это может измениться по мере того, как наступит эффект санкций, особенно если они будут сочетаться с активизацией антикоррупционных усилий США и Европы. Если их сжать достаточно сильно, российские элиты могут прийти к выводу, что Путин больше не может гарантировать их будущие интересы, и попытаются заменить его лидером, который уйдет с Украины и побудит Запад разморозить их активы.

Наконец, конфликт на Украине вполне может перерасти в затяжное восстание, которое постепенно истощит терпение российской общественности. Исследования показывают, что диктаторы-персоналисты более склонны, чем другие авторитарные режимы, терпеть военные конфликты с большими потерями, но это не означает, что их граждане таковы. В Ливии, например, бывший лидер Муаммар аль-Каддафи прибегал к жестким репрессиям, чтобы сохранить контроль над страной, поскольку расходы на его войны росли. Но в конце концов, столкнувшись с ужасными экономическими условиями, простые граждане насильственно свергли его правительство. В Советском Союзе длительное и дорогостоящее вторжение в Афганистан помогло подорвать доверие к режиму коммунистической партии. Не исключено, что власть Путина в России ослабнет, если Украина превратится в болото.

ПОТЕРЯ СВЯЗИ

Предсказывать падение авторитарного лидера — глупая затея. Слабые и вооруженные автократы могут хромать гораздо дольше, чем ожидают аналитики. Бывший президент Зимбабве Роберт Мугабе пережил гиперинфляцию и поражение на выборах, оставаясь у власти всего за два года до своей смерти.