Поддерживающие войну – кто они?

ОД «Русская версия»: Feature

Социологи провели глубинные интервью со сторонниками войны, которую ведет Россия в Украине. Они объясняют мотивацию, настроения и профиль россиян, поддерживающих боевые действия, а также рассказывают, можно ли с ними вести диалог – и нужен ли он.

Светлана Ерпылева

20 апреля 2022, 9.27

(c) dpa picture alliance / Alamy Stock Photo. Все права защищены

URL copied to clipboard

С самого начала российского вторжения в Украину, ставшего шоком для множества людей в разных странах, реакция россиян на него остается одним из центральных вопросов. Опросы общественного мнения в основном показывают, что большинство россиян поддерживают военные действия РФ в Украине (например, ВЦИОМ, ФОМ, Russian field, Хроники, Extremescan). Но социальные ученые справедливо критикуют эти опросы.

Они указывают, что многие из них проводятся лояльными государству опросными компаниями; что респонденты в авторитарных режимах склонны выбирать ответы, подчеркивающие их благожелательное отношение к власти; что все опросные компании, включая независимые, сталкиваются с большим количеством отказов (что смещает результаты в сторону большей поддержки политики государства, поскольку в контексте репрессий сторонники режима более склонны участвовать в опросах).

Но самое главное – количественные опросы не показывают, как именно мыслят люди, которых зачисляют в сторонники «специальной операции». Кто эти люди? Что именно они поддерживают? Какова логика их размышлений? Только качественное исследование восприятия войны в Украине может дать ответ на эти вопросы.

Именно такое исследование начала проводить «Лаборатория публичной социологии» вместе с коллегами. Мы не ставим своей задачей репрезентативно отразить соотношение разных мнений по поводу войны – мы нацелены на то, чтобы охватить и качественно описать спектр существующих позиций. Наш основной метод – это глубинные социологические интервью. Мы собираем интервью несколькими способами: оффлайн – во время публичных мероприятий в крупных городах России (в основном, Москве и Санкт-Петербурге) – например, на антивоенных протестах, на собраниях в поддержку войны; оффлайн – во время повседневных контактов наших интервьюеров – например, с продавцом магазина возле дома, парикмахером в привычной парикмахерской, барменом в любимом баре, соседями по поезду и т.п.; онлайн – с информантами, откликнувшимися на распространенные командой исследователей призывы во всех социальных сетях; онлайн – с информантами, найденными методом «снежного кома», когда кто-то из предыдущих информантов / личных знакомых рекрутирует своих знакомых или родственников, придерживающихся противоположных позиций.

Поскольку сейчас становится все сложнее получить согласие на разговор о войне или «спецоперации», мы используем все возможные способы для рекрутирования информантов. Наша команда и волонтеры начали собирать данные 27 февраля 2022 года и продолжают до сих пор. На момент написания этого текста в нашем архиве находится 134 анонимных социологических интервью средней длительностью 40-50 минут. Из них 30 интервью записаны с теми, кто определяет себя как поддерживающих военные действия РФ в Украине. Именно к ним я буду обращаться далее.

Войска ДНР недалеко от Волновахи, 15 марта 2022 г. REUTERS / Alamy Stock Photo. Все права защищены

Мы часто представляем себе сторонников войны как людей, верящих российской пропаганде; игнорирующих альтернативные источники информации; считающих, что Украину захватили фашисты и/или Украина (при помощи НАТО) планировала нападение на Донбасс и Крым, а затем на Россию; игнорирующих негативные последствия экономических санкций; симпатизирующих Путину. Но логика поддержки военной операции РФ в Украине сложнее. Уже самые первые интервью обнаружили, что составить единый потрет человека, поддерживающего войну в Украине, у нас не получится. Вместо этого мы обнаружили разные типы поддержки – именно их я попробую описать ниже.

Аудитория государственной пропаганды

Во-первых, среди поддерживающих военные действия РФ в Украине, безусловно, есть те, кто воспроизводит в своих рассуждениях клише российской государственной пропаганды. Они доверяют официальным российским источникам информации (и чаще всего не заглядывают в другие источники). Они оправдывают военные действия необходимостью защитить жителей Донбасса от украинского режима («националистического», «нацистского» или «фашистского») и бороться с украинским «нацизмом» или «фашизмом» в целом. Они переживают по поводу жертв, но считают, что виной тому – украинская армия, прячущаяся в жилых кварталах и вызывающая ответный огонь на мирных жителей. Они склонны признавать, что санкции ударят по экономике России, но готовы перетерпеть их последствия. Они симпатизируют Путину и, несмотря на то, что видят внутренние проблемы в России, готовы простить их существование в тяжелый для страны период. Тем не менее, проводя интервью с такими информантами, мы заметили следующее: чем позже с начала войны был наш разговор, тем скорее они готовы были усомниться в своей картине мира.

Смотрела постоянно в интернете разные стримы Соловьева. Там у него много всяческих этих приглашенных экспертов, и они в общем-то достаточно все говорят. Смотрела «Эхо». (…) Смотрела «Дождь». Ну, и, соответственно, информацию просто официальную. И сравниваю с тем, что в общем-то мне рассказывают, и в общем-то, получается, что «Эхо» и «Дождь», извините, закрыли правильно. Ну, потому что то, что они там несли, это… Ну, это даже. Это стыдно (ж, 52 года, Москва, бывший врач, пенсионерка, поддерживает войну).

А вот слова информанта, интервью с которым состоялось 18 марта, спустя три недели с начала войны:

…Геноцида народа не происходит, по крайней мере с российской стороны. Это я говорю в силу того, что я слышу от средств массовой информации, что нам подают. Как там реально происходят дела, мне кажется, не знает никто кроме правительства. Разведданные мне же никто не приносит (м, 44 года, Йошкар-Ола, строитель, поддерживает войну).

(c) Nikolay Vinokurov / Alamy Stock Photo. Все права защищены

Что интересно, в первую неделю войны никто из ее сторонников этого типа, с которыми мы беседовали, не предполагал, что информация, получаемая из официальных российских источников, может быть неточной или неполной.

Поклонники имперского «русского мира»

Во-вторых, среди поддерживающих войну в Украине есть сознательные, идеологически мотивированные сторонники имперского проекта. Это те, чье отношение к внешней политике России (в целом, и к своим «соседям» – в частности) сформировалось задолго до 2022 года. Это, в основном, люди с имперскими симпатиями и/или националистическими взглядами, мечтающие о «сильной России», которая победила бы, наконец, своего вечного противника – Запад. Они не просто оправдывают, но приветствуют войну, поскольку в их глазах конфликт между Россией и западным миром идет уже давно, и эта война есть попытка установить мир в будущем (вопреки воинствующей риторике НАТО), избавиться от агрессивного национализма в Украине и вернуть восточных украинцев обратно в русский мир. Вот как объясняет свою поддержку «спецоперации» один из таких информантов:

Они [причины] лежат на поверхности. Для начала — угроза российской государственности со стороны построенного на Украине околонацистского режима, накаченного западным оружием и построенного на идеологии ненависти к России и к русским. (…) Прежде всего, основным жирным пунктом — это безопасность России. Именно исходя из интересов безопасности России было принято решение о присоединении Крыма в 2014 году. Ну и потом, действительно, денацификация Украины, соперничество с блоком НАТО на территории Украины, защита нашего, в общем-то газопровода на территории Украины (м, 28 лет, Москва, фрилансер-видеомонтажер, поддерживает войну).

Важно понимать, что такие люди скептически относятся к российской ТВ-пропаганде, но скорее потому, что она кажется им глупой и неэффективной. Они предпочли бы иметь более грамотную пропаганду. Они знают о жертвах среди мирного украинского населения, но склонны полагать, что а) российская армия старается их избегать, б) ВСУ занимают позиции в жилых кварталах и провоцируют жертвы, в) жертвы в любой войне, увы, неизбежны:

Можно сочувствовать, можно переживать, все такое. Но тут ситуация такая, какая есть. Война — это война. Эта война продолжается только потому, что украинская сторона хочет ее продолжать (м, 42 года, Санкт-Петербург, работник музыкальной сферы, поддерживает войну).

(c) ITAR-TASS News Agency / Alamy Stock Photo. Все права защищены

Их не пугают санкции, поскольку, с их точки зрения, санкции лишь помогут России избавиться от экономической зависимости от Запада. Они поддерживают внешнюю политику Путина, но могут быть критически настроены к политике внутренней. Нет никаких оснований полагать, что такие люди могут изменить свое отношение к войне в Украине.

«Ужасно, но необходимо»: сторонники поневоле?

В-третьих, некоторые сторонники войны предпочли бы, чтобы войны не было, но, поскольку она началась, оправдывают ее необходимостью ответить на продвижение НАТО на восток:

Я думаю, что за восемь лет можно было договориться, найти какие-то пути соприкосновения, контакты, чтобы решить этот вопрос дипломатическим путем, не устраивая военные действия. К сожалению, Путин начал спецоперацию. Для этого есть, опять-таки, предпосылки. Я считаю Россию великой страной, обособленной от мира, которая идет своим путем. И, конечно же, угроза НАТО, она существует, безусловно. Как никак — это два противоборствующих лагеря и военные базы НАТО вокруг России. Мы и так потеряли много дружественных стран в этом вопросе. Украину еще потеряли. Ну, раз не смогли договориться, то, конечно же… Я считаю, что именно спецоперация имеет место быть для обеспечения безопасности в Российской Федерации (м, 27 лет, Москва, делопроизводитель, поддерживает войну).

Они скептически относятся к российской военной пропаганде и не доверяют официальным СМИ. Они используют самые разные источники информации, в том числе российские оппозиционные и украинские медиа. Они склонны считать, что война приведет к экономическому упадку страны, обнищанию населения, и – что многих из них особенно беспокоит – разделению россиян на враждующие лагеря:

[Есть люди, которые говорят] «да, так вам и надо. Хохлы — позор…». От таких людей вреда будет гораздо больше. Потому что эти люди всегда будут пытаться свои какие-то комплексы, всегда там какие-то эти вот неуверенности в себе вылить в толпу. (…) То есть народ уже по факту разделен. У меня сколько знакомых, с которыми нормально общались сейчас. Я к ним нормально отношусь. Но я для них уже, знаешь, последователь именно вот этого тоталитарного, диктаторского российского режима. Что, в принципе, бред. Поэтому последствия именно для меня самые печальные — это то, что народ будет разделяться (м, 27 лет, Владивосток, прораб и звукорежиссер, поддерживает войну).

Наконец, эти сторонники войны могут в то же время быть критиками внутренней политики Путина. Многие из них считают, что внутри страны накопилось очень много проблем.

Личные связи: прошедшие через Донбасс

В-четвертых, среди сторонников войны РФ в Украине есть вероятно немногочисленная, но важная группа тех, кто лично связан с Донбассом (или другими подконтрольным РФ непризнанными республиками – в таком случае, война в них сравнивается с войной на Донбассе) и кто рассматривает новую войну в качестве шанса закончить войну старую. Важно понимать, что для этих людей вопрос «где вы были последние восемь лет?» — не пропагандистский штамп, а реальный жизненный опыт. Они или их близкие уже пережили военные действия Украины в отношении неподконтрольного Донбасса, видели жертвы среди мирных жителей и поэтому их не шокируют новые жертвы. Фрагмент интервью с женщиной из Горловки, переехавшей в Москву после 2014 года, хорошо иллюстрирует эту логику:

Вопрос: А вы что думаете?

Ответ: Я что думаю? Я просто человек с этого города.

В: С юго-востока Украины?

О: Я с Донецка, с Горловки. Я это уже все проходила. (…)

В: А вообще в Горловке люди поддерживают действия, как вам кажется?

О: Ну, кто с Донецка — поддерживает. Почему? Потому что люди с 2014 года это все терпят…

В: А чем закончится это все, как вы думаете?

О: Хотелось бы уже перемирия. Мне каждый день скидывают фотографии, что друзья все погибают и погибают (ж, 28 лет, Санкт-Петербург, парикмахер, поддерживает войну).

Такие люди относятся к действующей в России власти равнодушно или даже негативно, но в «критический момент» выбирают ее сторону, которая может одновременно являться стороной их близких. Например, цитируемый ниже информант выступал против аннексии Крыма, был вовлечен в оппозиционный активизм, но в 2022 поддержал войну в Украине:

… Плюс у меня родители там, поэтому я за ситуацией следил все эти годы. Когда эта психологическая разрядка случилась, то мне пришлось выбирать между своими убеждениями и между своими друзьями, между всей этой московской художественной оппозиционной тусовкой и своими родителями. (…) Хотя понятно, что я все эти годы с ними ссорился по поводу отношения к политике, к Путину, к России. Понятно, что переубеждать их бессмысленно, поэтому в такие критические моменты я считаю, что нужно быть со своими родственниками, чтобы не разделяться хотя бы по этому поводу (м, 34 года, Москва, аналитик, поддерживает войну).

У этих людей есть действительно укорененная в конкретном опыте, а не в абстрактной вере надежда, что война может закончить войну. При этом окончание боевых действий на их родине – это главная и единственная цель любой правильной, с их точки зрения, политики: поход на Киев российской армии как такт в игре между Россией и НАТО их не интересует. Вероятно, сейчас они видят, что окончание войны наступит нескоро.

Поддержка «вопреки»

Наконец, одной из наиболее интересных категорий, поддерживающих военные действия РФ в Украине, мне кажутся люди, которые негативно относятся к видимым причинам, течению и последствиям войны – но на прямой вопрос о поддержке войны отвечают положительно. Среди наших информантов таких людей было немного – это как раз те, кто не готов отвечать на вопросы о войне, их сложно убедить дать интервью, поэтому они недопредставлены в исследовательских выборках. Интервью со следующей информанткой – типичный пример. В самом начале разговора она открыто выражает свою поддержку действий РФ в Украине, но тут же оговаривается, что она «против войны» и рассуждает о собственной вине в этой войне:

В: А помните, как менялось ваше отношение к происходящему? Были ли моменты, когда вы скорее склонялись к поддержке военных действий РФ или наоборот?

О: Я рождена в СССР, воспитана в духе патриотизма, так что я поддерживаю свою родину, свое государство, потому что по-другому я просто не могу. Я против войны, естественно, мне очень жалко людей, которые там страдают, потому что у многих из нас там есть родственники, друзья, знакомые. У каждого там кто-то есть. Мало людей, у которых на Украине нет никого. Естественно, я очень переживаю за этих людей, испытываю чувство стыда, хотя, в чем лично моя вина — не понимаю. Наверно, в том, что эти люди перестали спать спокойно, жить спокойно. И тому виной — мое государство. Поэтому, наверное, вот так вот.

Она, как и некоторые информанты такого типа, открыта к противоположным точкам зрения, с симпатией относится к протестующим против войны, но не верит в возможность изменений:

Я считаю, что государство все равно должно прислушаться. По крайней мере, не скручивать, не утаскивать в тюрьму. Это — точно нет. Я считаю, что нужно прислушиваться, почему люди выступают против войны. Выступления эти, по большей мере, бесполезны. Я уверена, что против танков с вилами не попрешь. Не знаю, может я такой человек. Если мне что-то не нравится, то я могу сказать в глаза, что мне это не нравится. А вышел ты, ну увидели тебя, ну и что? Ну походил ты, покричал — и что? Я считаю, что это бесполезно. Может быть, опять же, я не права (ж, 49 лет, Челябинск, работница сферы образования).

(c) Nikolay Vinokurov / Alamy Stock Photo. Все права защищены

Это интервью хорошо иллюстрирует тот факт, что многие россияне воспринимают войну в Украине (и не только ее) противоречивым образом. Они почти не интересовались политикой и не размышляли об отношениях России и Украины до войны. После войны столкнулись со множеством противоположных идеологических нарративов. У них есть родственники и знакомые в Украине или дети призывного возраста, за которых они переживают. Их друзья и коллеги жонглируют противоречащими друг другу фактами. Все вокруг (в том числе, например, их оппозиционно настроенные дети или близкие) убеждают их не верить фейкам. Они жалеют погибающих в Украине людей, их уровень жизни падает из-за санкций, они не видят смысла в происходящем – и пытаются его найти, полагая, что у войны есть скрытые, но важные для страны причины. У них нет консистентного мнения, которое могли бы замерить опросные компании, тем не менее такие люди оказываются «посчитаны» как одни из сторонников войны.

Поскольку мы имеем дело с качественными интервью, а не с репрезентативной выборкой, мы не можем судить о социально-демографическом составе выделенных нами групп – за исключением ситуаций, в которых мы наблюдаем ярко выраженные и потенциально объяснимые различия. Люди разного возраста и социального положения попали в каждую из этих групп.

Но гендерные различия оказались более явными. Среди представителей аудитории государственной пропаганды, людей, обладающих личными связями с Донбассом и тех, кто поддерживает войну вопреки всем «но», нам попадались как мужчины, так и женщины. В то же время поклонники «русского мира» и оправдывающие войну прагматическими (геополитическими) причинами – это, скорее, мужчины (исключительно мужчины среди наших информантов). Это, в каком-то смысле, ожидаемый результат: это люди, не обладающие специфическим «экспертным» образованием и навыками, но занимающие позицию близкую к «экспертной» по результатам самостоятельного изучения доступной информации. Такой подход свойственен мужчинам в большей степени, чем женщинам.

Разнообразие позиций

Точно так же, как невозможно составить один портрет абстрактного сторонника войны, невозможно в целом описать его особенности по ряду показателей вроде используемых источников информации, отказа (или нет) называть происходящее в Украине войной, поддержки режима и др. Но качественные интервью, в отличие от ответов на закрытые вопросы опроса, позволяют увидеть, как люди размышляют на все эти темы.

Так, например, многие сторонники войны доверяют российской пропаганде и получают информацию из официальных российских источников, в основном, телевидения. Но не все. Некоторые из них активно пользуются YouTube и Telegram, подписаны на множество каналов и проверяют, в том числе, украинские и российские оппозиционные новости. Для части сторонников войны – или тех, кто недоволен происходящим, но заявляет о своей поддержке «операции» – не недостаток, а переизбыток информации становится проблемой:

Медузу я и раньше не особо читал, но, в принципе, поглядываю. У меня, в основном, Telegram-каналы: набор и пророссийских, и проукраинских каналов. Я стараюсь сличать повестку. Я не могу сказать, что украинская линия отличается объективностью. Разницы в том, что мне показывают пророссийские каналы и проукраинские, я особо не вижу (м, 34 года, Москва, аналитик, поддерживает войну).

Те, кто использует российское телевидение в качестве основного источника информации, как показывают опросы, обычно старше людей, активно пользующихся интернетом, склонны доверять этой информации. Но это не означает, что все сторонники войны являются «жертвами ТВ-пропаганды». Активные пользователи YouTube и Telegram могут ускользать от внимания опросных компаний в виду их меньшего количества, но именно они в большей степени, чем ТВ-зрители, участвуют в публичной дискуссии о войне, задают ее тон.

Некоторые сторонники войны отказываются называть войну войной. Как выразился один из наших информантов, «Мы войну не объявляли. Украина нам, кстати, тоже войну не объявляла. Значит, мы оказываем помощь вот этим признанным уже двум республикам. Это не война, это спецоперация» (ж, 72 года, Тюмень, пенсионерка, поддерживает войну).

Другие, при этом, критикуют слово «спецоперация» как ненужный эвфемизм:

Я думаю, что называть спецоперацию спецоперацией некорректно. Я считаю, что это откровенная война, боевые действия полномасштабные. Спецоперация в моем понимании — это, условно, устранить какого-то террориста даже на территории другой страны, но без применения федеральный войск в таком масштабе (м, 27 лет, Москва, делопроизводитель, поддерживает войну).

Многие сторонники войны рассказывают в интервью, что их повседневная жизнь с начала военных действий в Украине почти не изменилась – «единственное, что больше новостных лент смотрим« (ж, 72 года, Тюмень, пенсионерка, поддерживает войну). Но далеко не все из них продолжают жить как ни в чем ни бывало. Кто-то, как и противники войны, говорит об изменениях в повседневной жизни с 24 февраля – о невозможности оторваться от чтения новостей, о повышенной тревожности:

Ну, психологическое давление присутствует по-любому. Четкое понимание, что непонятно, чем все это кончится. Опять, что называется, в анусе. То есть мне хватило в свое время 2014 года, у меня просто ипотека в долларах была. Сейчас не так плохо, в рублях теперь, но тем не менее экономической стабильности не прибавится (м, 50 лет, Москва, математик, поддерживает войну).

Сторонники войны, склонные разговаривать пропагандистскими клише, говорят одновременно о своей симпатии действующей в России власти и Путину лично. При этом другие могут критиковать внутреннюю политику Путина или ее отдельные аспекты. А у некоторых даже есть опыт оппозиционного активизма:

Мое отношение к власти меняется постоянно, исходя из фундаментального принципа — существует раздел внешней политики и раздел внутренней политики. В том, что касается внутренней политики — я очень критически отношусь к деятельности нашей власти. То, что касается внешней политики — я полностью ее поддерживаю (м, 42 года, работник музыкальной сферы, Санкт-Петербург, поддерживает войну).

(c) dpa picture alliance / Alamy Stock Photo. Все права защищены

И что?

Социальным ученым часто приходится объяснять слушателям, как устроено то, что многие так легко называют «мнением». Большинство людей не формируют консистентные, непротиворечивые мнения по вопросам, лежащим за пределами их повседневной жизни и интересов. Когда кто-то спрашивает их о таком «мнении», они используют разные доступные им «сигналы» или подсказки — например, обращаются к тому, что они только что видели по телевидению, где-то читали, слышали от близких. Когнитивные психологи говорят, что это, на самом деле, эффективная работа психики, экономия ресурсов, необходимых для выработки отношения к какому-то вопросу в ситуации недостатка времени или мотивации.

В этом смысле многие люди могут быть «против войны» и поддерживать «спецоперацию» одновременно, а их ответы на вопросы о поддержке могут меняться в зависимости от политического контекста, информационной среды и даже ситуации разговора. Но есть среди сторонников войны и те, чье восприятие происходящих событий вытекает из длительных размышлений об истории и геополитике, из формировавшихся постепенно взглядов и симпатий – и этот типа поддержки гораздо слабее поддается изменениям. Таким образом строится отношение россиян к режиму под влиянием пропаганды в целом. Эти типы восприятия и поддержки важно различать, а подсчитывать их вместе в процентах – не имеет большого аналитического смысла.

При этом очень немногие сторонники войны отвечают часто встречающемуся представлению о них как об обязательно лояльных Путину, радостно приветствующих «операцию», доверяющих официальным источникам информации. В это сложно поверить, но можно быть недавним оппозиционером и поддерживать войну (и это не обязательно плохая новость – ведь такие люди сохраняют, например, оппозиционную оптику в отношении многих вещей, и с ними возможен диалог).

Пока складывается впечатление (гипотеза, которую мы собираемся проверить в будущем), что динамика восприятия войны существенно меняется вместе с ее затягиванием. С одной стороны, мы, увы, не замечаем, чтобы изначальная поддержка войны сменялась ее неприятием – пока сторонники войны продолжают находить оправдания военным действиям РФ. С другой стороны, в последних интервью мы реже встречаемся с безусловной поддержкой происходящего, чаще наблюдаем готовность допустить сомнение, чаще слышим жалобы на непонимание причин конфликта. Может ли это в какой-то момент привести к отказу от поддержки, пока непонятно – но попытки убеждения потенциально сомневающихся будут более осмысленными, чем тех, кто полностью уверен в своей правоте.

Специфика сегодняшнего момента состоит в том, что мы должны по-настоящему серьезно отнестись к тем, кого записывают в сторонники войны. Отнестись серьезно – значит не разделить с ними их веру или заблуждения, а увидеть в них полноценных людей, сограждан, с которыми необходимо вести серьезный диалог. Только так – а вовсе не маргинализируя этих людей как умалишенных фанатиков – можно преуспеть в том, чтобы донести до них другую точку зрения. Диалог со сторонниками войны, который, в свою очередь, необходим для антивоенной агитации, должен иметь в виду разнообразие поддержек, симпатий и антипатий – ведь для них могут работать самые разные стратегии убеждения.

*Интервью собраны Лабораторией публичной социологии, Ириной Козловой (МАФ) и волонтерами Ириной Антощук, Серафимой Бутаковой, Кирой Евсеенко, Дарьей Зыковой, Надеждой Кокоевой, Александром Макаровым, Анной Шабановой.

«Важны голоса и тех, кто хочет покончить с войной»

Чем быстрее Запад предоставит необходимое оружие Киеву, тем быстрее закончится война. Также это поможет избежать политических проблем внутри США и ЕС. Такое мнение в интервью Украинской службе Радио Свобода высказала лауреат Пулитцеровской премии, историк Энн Эпплбаум. Она также считает, что сложно говорить о единодушной поддержке Владимира Путина в российском обществе, потому что есть косвенные свидетельства сопротивления, которое россияне оказывают войне, – протесты против мобилизации.

– 23 ноября Европарламент признал Россию страной – спонсором терроризма. Некоторые эксперты говорят, что голосование имеет символическое значение и мало что изменит на практике. По их мнению, намного важнее, чтобы такое же решение приняли США, поскольку это действительно будет иметь серьезные последствия, жесткие санкции. Что вы думаете об этом? И что, по вашему мнению, сдерживает Белый дом и Конгресс от такого шага?

– Мне тяжело сказать, что их сдерживает. Я думаю, что существует почти всеобщее признание того, что Россия – это государство, вышедшее из берегов. Россия нарушает законы войны, законы защиты гражданского населения, законы о правах человека. Пожаловать России еще один титул к названным мной нарушениям, как мне кажется, не так сложно. Вполне возможно, что в Вашингтоне все еще надеются как-то говорить с Путиным, надеются на какие-то переговоры в будущем. Внесение России в список стран – спонсоров терроризма этому помешает. Но я не думаю, что есть значительная разница в том, как оценивают войну в Европе и как ее оценивают в Вашингтоне. Есть общий консенсус, что без юридической привязки Россия является террористическим государством. Совершенно очевидно, что удары по гражданскому населению наносятся осознанно. Недавно снаряд попал в родильное отделение, и я подозреваю, что это тоже не случайность. Идея состоит в том, чтобы напугать женщин и детей, создать наплыв беженцев, сделать жизнь в Украине очень сложной и тем самым заставить Киев пойти на переговоры. И я не думаю, что с обеих сторон Атлантики есть какие-то сомнения в происходящем.

Смотри также

Привлечь к ответственности. Военные преступления и наказание

– Да, но если мы говорим о признании России страной – спонсором терроризма, то это наверняка означало бы запрет европейским и американским компаниям вести бизнес с российскими компаниями или российским правительством. Это может означать для них много неприятных последствий. Почему Белый дом не считает этот шаг уместным именно сейчас?

– Честно говоря, я не знаю. Возможно, это планируется сделать в скором времени. Возможно, ждут какого-то более позднего этапа. Возможно, это используется как разменная монета. У меня нет объяснений.

– Если мы сейчас говорим о путях, как остановить войну, кроме военной победы на поле боя, то мы видим, что российское общество вроде бы не против войны. Хотя стоит отметить, что достоверных данных на этот счет нет. Мы видим, как недавно мобилизованные солдаты доказали, что они могут бороться за свои права из-за недостаточной боевой подготовки или нехватки обмундирования. Но протестов против самой войны мы не видели. Как вы думаете, означает ли это, что российское общество не готово принять свою ответственность за войну?

– Нужно отдавать себе отчет, что мы понятия не имеем, что думает российское общество, потому что в России нет такого понятия, как опрос общественного мнения. Все, кто проводят опросы, говорят, что, когда вы звоните людям, девять из десяти кладут трубку. Поэтому мы действительно не знаем, что думают люди в России. Насколько нам известно, сотни тысяч россиян покинули страну во избежание призыва. Мы знаем, что многие находятся в изгнании, чтобы не жить при путинизме. Наверное, это те люди, которые были бы способны протестовать, если бы какой-либо протест был возможен.

В то же время мне кажется, что все описания происходящего в России базируются преимущественно на незнании. Совершенно очевидно, что люди не хотят быть мобилизованными, что они сопротивляются отправке в армию. И я думаю, что это хорошо. Я не думаю, что есть доказательства массовой поддержки или энтузиазма относительно войны. Нет маршей в пользу войны. Нет народного увлечения войной. Ничего из этого не происходит. Это общество, которое 30 лет приучали быть апатичным и относиться к политике как к чему-то далекому. И я думаю, что, наверное, большинство людей вообще боятся быть хоть как-то причастными к политике. В то же время я не пытаюсь защищать россиян. Напротив, я думаю, что принятие этой официально продиктованной апатии было негативным как для России, так и для ее отношений с внешним миром. При этом я не вижу никаких признаков поддержки. Поэтому будьте очень осторожны, когда говорите о том, что россияне делают или думают, потому что на самом деле нет никаких доказательств того или иного.

– Мы видим, что некоторые культурные институции на Западе, похоже, склонны видеть выход в наведении мостов между украинцами и россиянами. Наверняка одним из примеров может быть Нобелевская премия мира, которую одновременно присудили российской и украинской организациям, а также белорусскому диссиденту. В Украине часть общества восприняла это критически. Видите ли вы в этом проблему?

Дискуссии россиян, которые понимают, что война – это катастрофа, что путинизм разрушает и Россию, и Украину, должны продолжаться

– Я считаю, что Нобелевская премия в этом году – это очень мощный и важный символ. Отчасти благодаря тому, кому эти награды достались: российской и белорусской организациям и людям, выступающим против войны и желающим ее окончания. А война закончится только тогда, когда изменятся настроения в Москве и Минске. Поэтому я думаю, что голоса россиян и белорусов, которые хотят другой политики для своей страны, хотят другого менталитета, другого правительства и, конечно, хотят покончить с войной, важны. И я бы не сбрасывала их со счетов и не говорила, что они не имеют значения.

Что касается людей, которые строят мосты между россиянами и украинцами, то всегда найдутся люди, которые захотят это сделать. Я думаю, что это в большинстве своем безвредно. Отношения между Украиной и Россией будут существовать в будущем, спустя многие десятилетия. Будет Украина, будет и Россия, и нужно будет как-то сосуществовать. И я думаю, что дискуссии россиян, которые понимают, что война – это катастрофа, что империя – это крах, что путинизм разрушает и Россию, и Украину, должны продолжаться.

– Но мы также слышали от некоторых либерально настроенных россиян, например, от команды Навального, о том, что после того, как война закончится победой Украины, для России также должен быть план Маршалла, чтобы «не было ощущения несправедливости». Если после войны общественность в России сочтет, что в войне виноваты Путин и его окружение, а не российское общество, видите ли вы в этом угрозу?

– Это не проблема, потому что плана Маршалла для России не будет. Это проблема, которой не существует, которая не имеет значения. Кроме того, я была бы осторожна относительно того, кого вы приобщаете к этому обсуждению. Навальный находится в тюрьме, поэтому очень трудно узнать, что он думает на самом деле. И я бы не винила его в том, что он делает то, чего он не способен делать. Я считаю, очень хорошо, что среди любых групп россиян, выступающих против Путина, есть такая дискуссия. Очень хорошо, что люди начинают говорить о том, какой будет их страна в будущем, какие отношения она может иметь с Украиной и Западом. Хорошо, что они об этом говорят. Но я бы не стала слишком много говорить о плане Маршалла, потому что здесь [в США] о нем никто не говорит.

– Недавно вы писали, что одной из причин отказа Владимира Путина поехать на встречу G20 является страх, что в его отсутствие в Москве могут произойти непредсказуемые события. Не могли бы вы объяснить, что вы имели в виду? Это как будто намек на то, что может произойти дворцовый переворот, если Путина долго не будет в стране…

– Это только предположение. У меня нет никаких улик. Я имею в виду, что это одно из предположений, почему он не уехал. Я думаю, это одна из причин – скорее, нежелание быть униженным на международной арене.

Путин находится во все большей изоляции. Он, наверное, знал, что Зеленский собирается выступить на саммите онлайн, и, по-видимому, не знал, как будут обращаться с ним. Это хорошо в том смысле, что он ясно осознает проигрыш на международном уровне и что ему будет неудобно на мировой арене.

Относительно того, что может произойти в России в его отсутствие, – это только догадка. Но есть предположение, что существует недовольство внутри страны некоторых высших слоев общества. Кое-что из этого мы видим: есть националистическая милитаристская часть аппарата безопасности, критический голос которой в адрес Путина становится все громче. В официальной пропаганде появляются знаки инакомыслия. Очень тяжело понять, как все это интерпретировать. Иногда этим можно частично манипулировать. Но явно на самых высоких уровнях просматривается определенное неприятие происходящего. Возможно, Путин не хочет покидать Москву именно из-за таких опасений.

– По данным украинской разведки, большинство частей беспилотников иранского производства, которые Россия сейчас использует в Украине, поступают от европейских и американских компаний. Если это правда, как это могло произойти, учитывая, что санкции против Ирана действуют уже десятилетия?

– Не знаю. Но я предполагаю, что это происходит потому, что люди находят способы обойти санкции. Покупают запчасти у третьих лиц. Ведь режимы санкций часто имеют пробелы. Одной стране запрещено продавать в Иране, но одновременно может быть и так, что в другие страны поступают детали и компоненты, которые в этих странах закупает потом Иран. Наши режимы санкций все еще достаточно мягкие, они не слишком хорошо контролируются. И было бы хорошо, если бы о применении санкций думали более системно.

Протестующие у посольства Ирана в Украине. 17 октября 2022 года

– Значит ли это, что когда иранский опыт санкций применяется в отношении России, то это на практике не ведет к тому, что авторитарные режимы не совершают преступлений?

– Да, санкции – очень слабый способ сдерживать страны так, чтобы они не совершали преступлений. Я согласна с этим. Это происходит в течение длительного времени. Насколько я понимаю, нынешние санкции против России сейчас частично помешают российскому производству новой военной техники и бомб. Часть запретов, касающихся экспорта, призваны нанести вред российской промышленности и вывести ее из строя. Я слышала мнение, что кое-что из этого срабатывает. Производство в некоторых ключевых отраслях замедлилось.

– Некоторые западные интеллектуалы, в частности историк Тимоти Снайдер, объясняют, что, помогая Украине, США помогают сами себе решить собственные проблемы: сдерживание Китая, нейтрализация российской угрозы при этом без использования собственных войск и т. д. Словом, помощь Украине может отвечать американским национальным интересам. В то же время определенная часть американского общества выступает против помощи Украине, считая, что эти средства лучше потратить на другие цели. Каково ваше мнение?

На Западе нет ни желания затягивать войну, ни желания разрешать России выиграть

– Я тоже с начала войны писала, что победа Украины над Россией очень важна для американских национальных интересов и интересов американской внешней политики. Это поможет сдержать Китай. Это поможет сдерживать Иран. Это заставит такие страны, как Венесуэла, Беларусь и Мьянма, дважды подумать перед тем, как начинать подобные акты агрессии. И я считаю, что это облегчит не только проблемы Соединенных Штатов внутри страны, но и за ее пределами – в торговле, при борьбе с клептократией и т.д. Но мне кажется, что в Белом доме или на самом высоком уровне, даже в Демократической и Республиканской партиях в Конгрессе, есть большие споры относительно того, так ли это. Я слышала недавно, как лидер республиканского меньшинства в Комитете Сената США по международным отношениям говорил о России как о террористическом государстве. Следовательно, речь о единодушном выводе, и он хорошо прослеживается. Есть небольшая часть правых республиканцев и небольшая часть крайне левых, которые скептически относятся к любому вмешательству США в конфликты за границей. Возможно, из-за российского влияния или российских связей они частично воспринимают российские нарративы о войне. Пока они не доминируют ни в Палате представителей, ни в Сенате, и они точно не имеют влияния в Белом доме. Поэтому я не думаю, что это – существенный фактор. Между такой позицией и пониманием важности помогать Украине существует политический спор также и в каждой европейской стране. И на это важно обратить внимание. Я уверена, что зимой этот спор мы услышим громче. И эта громкость будет нарастать по мере того, как война станет казаться затянувшейся. Или если появится ощущение, что санкции начинают влиять на экономику Соединенных Штатов или Евросоюза, что, кстати, не обязательно правда. Война не является причиной текущих экономических проблем, по крайней мере точно не в США. Но вы можете услышать этот довод в будущем. Я не думаю, что сейчас это оказывает влияние на американскую внешнюю политику. Американская внешняя политика, кажется, достаточно едина и достаточно четко артикулирует, почему важно помогать Украине.

– Может ли это стать проблемой в будущем?

– Конечно, это может стать проблемой в будущем. И то, что делает Россия, нанося удары по мирному населению, пытаясь создать наплыв беженцев и продолжить кризис, – действия в поддержку этого нарратива. Это настоящая горячая война, но одновременно война информационная. Россияне пытаются сломить Запад раньше, чем война приведет к тому, что это произойдет в самой России, пытаются сломить решимость Запада до того, как будет сломлена решимость самой России. Очень важно, чтобы мы понимали, что это происходит, и этому противостояли.

– Мы слышим от многих западных лидеров, что они будут поддерживать Украину «столько, сколько потребуется». Эта фраза используется довольно часто. Но в то же время многие страны до сих пор не предоставляют нужного оружия – истребители, танки или ракеты большой дальности. С другой стороны, украинское правительство говорит, что быстрое обеспечение войск необходимым оружием быстрее закончит войну. Не заинтересован ли Запад в скорейшем прекращении войны?

– Я согласна, что победа на поле боя приблизит конец войны, а также поможет облегчить политические проблемы на Западе, вызванные недовольством в связи с оказанием помощи Украине. Поэтому я немного смущена, ведь вы просите меня объяснить позицию, с которой я не согласна. Лучшее, что я могу сказать, – это то, что есть люди, которые все еще переживают по поводу эскалации войны, в частности ядерной эскалации. Их волнует опасность прямого вмешательства НАТО. Поэтому они пытаются умерить войну на определенном уровне, чтобы не допустить принятия определенных решений в Москве. Я лично считаю это ошибкой. Я не думаю, что это хороший способ выиграть войну или закончить ее. Но есть люди, которые по-прежнему считают, что нам нужно наращивать помощь постепенно, чтобы избежать определенных провокаций.

– Бывший президент США Барак Обама недавно заявил, что, по его мнению, Белому дому необходимо четко обозначить пределы своей помощи Украине. Считаете ли вы, что такая позиция тоже вызвана подобными тревогами, что помощь Украине со стороны США слишком велика?

– Итак, вы снова просите меня объяснить позицию, с которой я не согласна. И лучшее, что я могу сказать, – это то, что есть люди, которые боятся эскалации. Они боятся ядерного конфликта, они боятся непосредственного участия США. Поэтому они скорее замедлят помощь Украине или удержат ее в определенных рамках. Моя точка зрения состоит в том, что это неправильно. Чем быстрее мы поможем Украине, тем быстрее мы закончим войну, ускорим изменения, которые должны произойти в Москве, изменения ее политики. Но для жителей Украины я хочу сказать и то, что здесь нет никакой теории заговора. Я имею в виду, что на Западе нет желания ни затягивать войну, ни разрешать России выиграть. На самом деле это просто страх эскалации, страх чрезмерных обязательств.

Почему американские элиты хотят новой войны — или, по крайней мере, хотят, чтобы мы боялись ее оставив эту израненную землю полностью под контролем талибов — тех самых упорных исламских боевиков с АК, которых они отстранили от власти два десятилетия назад, но так и не победили.

В то время как были критики, которые обвиняли Байдена в быстром крахе коррумпированного марионеточного режима, на поддержку которого США потратили более 2 триллионов долларов, — критики, которые хотели, чтобы эта самая долгая война в США продолжалась, — большинство американцев вздохнули с облегчением, что впервые через поколение США, хотя и посылали «истребительные группы» спецназа в такие страны, как Сирия, а Байден обещал продолжать использовать дистанционные удары беспилотников в «антитеррористических» операциях, не участвовали в «настоящей войне».

Тем не менее сейчас, всего пять месяцев спустя, Белый дом Байдена приказал 8500 элитным воздушно-десантным войскам США быть в «повышенной готовности», сказав им быть готовыми к быстрому развертыванию на «передовых» базах в странах, граничащих с Россией, и к февралю . 5 уже начали отправку почти 5000 из них. Байден и милитаристы в истеблишменте национальной безопасности — военно-промышленном комплексе медиа-мозговых центров, иногда известном как «капля», — и милитаристы в обеих партиях в Конгрессе мрачно предупреждают о «неизбежном» вторжении России в Украину. Они также предупреждают о необходимости для США «твердо стоять против российской агрессии». Большинство их алармистских тезисов можно почерпнуть из речей, произнесенных их предшественниками в период холодной войны 50-х годов.

Невероятно, но даже когда США рискуют вступить в войну с Россией, они также агрессивно направляют корабли ВМФ, включая авианосцы и стратегические ядерные бомбардировщики B-52, для провокационного входа или пересечения спорных вод и воздушного пространства в Южно-Китайском море, на которые претендует Китай. Это также, в качестве меры предосторожности, угрожает Ирану, обещая «серьезные последствия», если Иран попытается преследовать тех американских лидеров, которые заказали в 2020 году беспилотное убийство в Ираке генерала Касема Сулеймани, главы иранских вооруженных сил. Как отмечают многие военные критики, у США есть эсминцы с ракетами «Томагавк» и по крайней мере один авианосец, базирующийся в Иране, а также войска в странах, граничащих с Ираном. как Кувейт, Катар, Бахрейн и ОАЭ, а также штурмовики, базирующиеся в этих странах и рядом с ними в Турции, Иордании, Ираке и Саудовской Аравии.

ПО СВЯЗИ: Конфронтация между США и Россией из-за Украины грозит перерасти в полномасштабную войну — но почему?

И как будто этого было недостаточно, США при Байдене продолжают рассматривать как Иран, у которого нет ядерного оружия, так и Северную Корею, с крошечным ядерным арсеналом и без межконтинентальных ракет, как «серьезные ядерные угрозы», даже когда Вашингтон упорно отказывается воссоединиться с ирано-американским соглашением. заключили соглашение о прекращении иранской программы ядерного обогащения и прекращении состояния войны между США и Северной Кореей, которое началось еще в 1950.

Это четыре потенциальных войны и ядерная конфронтация — все они преднамеренно разжигаются США

Что здесь происходит?

Даже президент Украины просит США «остыть»

Одним из явных признаков того, что это ощущение кризиса создают США, является то, что президент Украины Владимир Зеленский, вероятно, наименее коррумпированный президент, управлявший этой страной с тех пор, как она обрела независимость с распадом Советского Союза 19 августа. 91, призывает Байдена и США поумерить риторику, предупреждая, что шумиха о «неизбежном вторжении» более чем 100 000 российских военнослужащих может «усугубить ситуацию», угрожая и без того испытывающей трудности экономике и потенциально предоставляя предлог для Русское вторжение.

Хотите получать ежедневную сводку всех новостей и комментариев Салона? Подпишитесь на нашу утреннюю рассылку Crash Course.

Эта ситуация виляния хвостом — США заявляют о некоторой экзистенциальной угрозе внутри страны, чьи собственные лидеры не рассматривают вещи с такой же безотлагательностью — к сожалению, не такая уж необычная. Например, истеблишмент национальной безопасности США выступил против усилий президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина в последние годы по заключению договора, который официально положит конец состоянию войны, существовавшему между его страной и Соединенными Штатами, с одной стороны, и Северная Корея, с другой, почти 75 лет. США, очевидно, предпочли бы сохраняющуюся угрозу со стороны Северной Кореи сближению и миру или даже (не дай Бог!) воссоединению между Северной и Южной Кореей. Есть также основания полагать, что ЦРУ, военные США и даже, возможно, президент Джон Ф. Кеннеди в конце 1963 года – свергнут и убит президент Южного Вьетнама Нго Динь Зьем, потому что он не поддерживал в должной мере стремление США к эскалации и расширению американского военного участия в конфликте с местными партизанскими силами Вьетконга и коммунистическим Северным Вьетнамом.

В Вашингтоне много чокнутых милитаристов, но я сомневаюсь, что какие-либо здравомыслящие лидеры или эксперты в столице страны — даже в Пентагоне — на самом деле хотят, чтобы США вступили в войну лицом к лицу с Россией или Китаем. Даже у Китая, имеющего «всего» 300 межконтинентальных баллистических ракет, достаточно ракет с ядерными боеголовками, чтобы уничтожить большинство крупных городов США.

Я предполагаю, что зараженные высокомерием лидеры как Республиканской, так и Демократической партий, а также «эксперты» аналитических центров, которые зарабатывают деньги, выпуская «белые книги» в поддержку того, что эти лидеры хотят услышать, все еще фантазируют о том, что США военный колосс, способный диктовать условия соперникам.

Я содрогаюсь, когда ловлю себя на том, что хвалю этого серийного военного преступника Генри Киссинджера, но он, по крайней мере, был достаточно сообразителен, чтобы понять важность глобальных политических амбиций США для Ричарда Никсона, чтобы вбить как можно больший клин между двумя тогда доминирующими коммунистическими государствами, СССР и Китайской Народной Республики. Киссинджер с его пониманием реальной политики понимал, что враждовать одновременно с обеими этими нациями — плохая идея.

Теперь, когда США занимают гораздо менее доминирующее положение в экономическом и военном отношении по отношению к обоим этим государствам, чем в 1970-х годах, такая рациональная логика, похоже, полностью отсутствует. Политика США при Байдене (а до него — при Бараке Обаме) во всяком случае толкает Китай и Россию во все более теплые объятия, которые один российский дипломат недавно назвал «больше, чем просто договором о взаимной защите».

Кажется, никто из тех, кто участвует в формировании внешней политики США, не задается важным вопросом: какие страны и какие проблемы на самом деле представляют угрозу для существования США?

Как журналист, живший в Китае, Тайване и Гонконге, и как человек, изучавший историю России и живший в Европе, я бы сказал, что ответ: нет.

Тем не менее, по какой-то причине, даже после того, как Обама вывел большую часть американских войск из Ирака, а Байден вывел их из Афганистана, США по-прежнему имеют около 200 000 военнослужащих, дислоцированных за границей, большинство из которых находится в девяти странах: Японии, Германии, Южной Корее, Кувейте, Италии. , Великобритания, Кыргызстан, Бахрейн и Испания. Их намного больше в местах, называемых территориями США, таких как Гуам и Пуэрто-Рико, и американские военные также базируются в местах, которым они не нужны (или, по крайней мере, местным жителям, а иногда и правительствам). ), как Куба, Окинава и Филиппины. Эти заморские силы составляют 11% от 1,83 миллиона мужчин и женщин в военной форме, что является второй по величине армией в мире.

Александр Македонский и Чингисхан оба были бы в восторге от глобального охвата вооруженных сил США.

Для сравнения, в Китае 3 миллиона военнослужащих в форме, но эта цифра несколько вводит в заблуждение, поскольку она включает 625 000 военизированных «полицейских», используемых для внутреннего контроля. Численность китайских войск, доступных для ведения боевых действий, приближается к 2,275 миллиона человек, и почти никто из них не базируется за границей, имеется только одна иностранная военно-морская база в Джибути на Африканском Роге. Россия, еще один крупный «противник» Америки, имеет всего 1,35 миллиона военнослужащих, 250 000 из которых также являются местными военизированными формированиями. Опять же, только около 30 000 российских военнослужащих находятся за границей на постоянной основе, а заграничные базы находятся только в Сирии и нескольких бывших советских республиках (Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Киргизия, Молдова и Таджикистан). Ни одна из этих баз не находится рядом с США или даже Западной Европой.

Действительно ли Россия представляет угрозу?

Угрожает ли Россия США в каком-либо значимом смысле? Конечно, могло бы, если бы США попытались атаковать Россию с применением ядерного оружия или, как это происходит сейчас, если бы США попытались разместить ядерное оружие и системы доставки в прифронтовых странах у границ России, как Россия пыталась сделать с США во время кубинской войны. ракетный кризис 1962 года. (Что теперь можно понимать как успешную попытку заставить США вывести из Турции ракеты «Юпитер» с ядерными боеголовками, нацеленные на Советский Союз, и дать обещание не вторгаться на Кубу.)

В настоящее время у США есть программа модернизации и обновления ядерного оружия стоимостью 1,5 триллиона долларов и план на 100 миллиардов долларов для новой межконтинентальной баллистической ракеты, а также новых гиперзвуковых ракет. Его военный бюджет составляет почти 800 миллиардов долларов в год, что сегодня с поправкой на инфляцию больше, чем когда-либо после окончания Второй мировой войны. Военные и гражданские чиновники должны оправдать все эти расходы, заявив, что США угрожают. Нам говорят, что новые ракеты и бомбы должны сдерживать внезапное нападение русских и китайцев и опережать их. 800 зарубежных баз, сотни кораблей и миллионы военнослужащих в военной форме оправдываются необходимостью сдерживания предполагаемых экспансионистских планов России и Китая.

СВЯЗАННО: Можем ли мы перестать называть наши огромные военные расходы «оборонным» бюджетом?

Но трудно представить, чтобы кто-либо из «врагов» Америки попытался нанести самоубийственный ядерный удар по США. Также нет доказательств того, что Россия или Китай преследуют цель территориальной экспансии — в отличие от стремления к «сфере влияния» вблизи их границы (как США делали это в Америке на протяжении двух столетий благодаря своей самопровозглашенной доктрине Монро).

Говоря об истории, следует отметить — поскольку большинство американцев в счастливом неведении об этом — что США имеют долгую и жалкую историю нападений на Россию, Китай и Северную Корею, а также организации переворота против избранного правительства. Ирана, а затем поощрял Саддама Хусейна в Ираке к нападению на Иран.

Вот еще один урок истории: даже когда американские солдаты сражались с Германией и Австро-Венгрией в Первой мировой войне, президент Вудро Вильсон направил 13 000 солдат в составе экспедиционного корпуса вместе с Великобританией, Францией и другими европейскими странами на стороне Белой армии. в Гражданской войне в России, последовавшей за 1917 победа большевистской революции и выход нового советского правительства из войны против Германии.

В Китае с середины до конца 19 века морские пехотинцы и военно-морские силы США неоднократно атаковали китайские войска, «чтобы защитить жизни и интересы американцев». В 1901 году Вашингтон направил войска, чтобы помочь европейским колониальным державам подавить восстание боксеров против иностранцев. Позднее, во время Корейской войны 1950–1953 годов, Северная Корея и некоторые районы Южной Кореи подверглись безжалостным ковровым бомбардировкам американских бомбардировщиков, базировавшихся в Японии. Эта кампания была настолько обширной, что американские пилоты в конце концов начали сбрасывать неиспользованные бомбы в Японское море в целях безопасности, прежде чем вернуться на землю, потому что они не могли найти для них больше целей. Миллионы корейцев были убиты в результате этих взрывов.

Во всех этих странах об этих агрессиях США давно помнят, хотя они даже не упоминаются в большинстве учебных программ по истории в средних школах США.

Лихорадочные сны в Совете национальной безопасности и Пентагоне

Опрокидывая лихорадочные мечты стратегов Пентагона и Совета национальной безопасности, утверждающих, что Россия, Китай, Иран и даже Северная Корея представляют собой экзистенциальную или, по крайней мере, серьезную угрозу для США, журналист Эндрю Кокберн, вашингтонский обозреватель журнала Harper’s, говорит: «Нет ни малейших указаний на то, что Россия или Китай имеют какие-либо намерения нанести ядерный удар по США. Это совершенно смехотворное предложение, и его не стоило бы даже обсуждать, если бы не тот факт, что США всегда… более сложный (и дорогой) комплекс ядерного оружия, полностью зависящий от предположения, что Россия или Китай, Северная Корея или Иран могут совершить такую ​​атаку».

Кокберн добавляет: «Недавно мы видели пугающие сообщения — услужливо перепечатанные доверчивыми журналистами — о том, что китайцы разработали гиперзвуковое оружие настолько технически блестяще, что оно не поддается законам физики».

Эндрю Басевич, президент Института ответственного государственного управления им. Куинси, также полковник армии США в отставке и почетный профессор американской внешней политики и военной истории в Бостонском университете, насмехается над утверждениями о том, что Россия и Китай имеют агрессивные или экспансионистские глобальные военные устремления. Он отмечает, что на протяжении десятилетий холодной войны США «смотрели на все, что делали Россия и Китай, как на плохое, а на все, что делали мы, как на хорошее».

В результате, говорит Басевич, «мы просто не хотим признавать, что у наших противников есть свои законные интересы в области безопасности. Существует история периодических нарушений безопасности России. [Президент России Владимир] Путин может быть головорезом, но разумно, чтобы у России была сфера влияния. Мы никому не позволяем бездельничать на нашей территории». Его вывод: «Я не думаю, что у России есть мысли о попытке захватить Западную Европу».

ПО СВЯЗИ: Да, Путин тиран — это не значит, что его требования по Украине необоснованны

Возможно, из-за того, что их заявления об угрозах не находят отклика у американского народа, как когда-то в страшные дни холодной войны, представители национальной безопасности стали описывать китайскую программу «Один пояс, один путь», строительство дорог и высокоскоростных железных дорог. связи с Европой и Ближним Востоком, а также строительство Россией почти завершенного подводного газопровода под названием «Северный поток», соединяющего сибирский газ с энергоемкими предприятиями и домовладельцами в Германии, как «агрессивные» действия. Это довольно серьезное обвинение против, возможно, хитрых коммерческих шагов этих двух стран по расширению торговли с западной частью евразийского континента.

Термин «агрессивный» на самом деле гораздо лучше применим к продолжающемуся эмбарго США против Кубы, которому сейчас исполняется 60 лет, а совсем недавно к эмбарго США, примененному к Венесуэле, особенно потому, что эти эмбарго используют финансовые угрозы против компаний — даже у наших европейских союзников — это может рассматриваться как их нарушение.

Дэн Грейзер предлагает другой взгляд на поведение США. Бывший морской пехотинец США, служивший в Ираке и Афганистане, а ныне военный аналитик в Проекте государственного надзора в Вашингтоне, говорит, что не считает ни Россию, ни Китай, тем более Иран и Северную Корею, угрозой существованию США.

В случае с Китаем, говорит Грациер, «все данные указывают» на вероятность того, что китайские вооруженные силы «готовятся бросить вызов США не глобально, а вблизи Китая. хотя заявление Пентагона о том, что они это делают, является прекрасным оправданием годового военного бюджета в 800 миллиардов долларов».

Взгляните на Америку со стороны

Грейзер говорит, что смещение фокуса внимания США с Азии (то есть Китая) на Россию абсурдно и провокационно. «Если вы посмотрите на карту, перевернете ситуацию и посмотрите на нее с позиции России, — говорит он, — у них есть все основания смотреть на США как на агрессора. Мы продвигаем наши военные учения в странах НАТО вплоть до границы с Россией. Представьте, если бы русские проводили военные учения к югу от Торонто или за пределами Тихуаны. Американцы сошли бы с ума. В американских СМИ об этом очень мало упоминаний 9.0003

«На мой взгляд, одна из самых больших угроз безопасности для США — это сумма денег, которая тратится впустую на нашу армию», — добавляет Грейзер. «Я не сторонник разоружения: нам нужно защищать себя, но нам не нужно вести войны по всему миру». Все, чего мы добьемся, предполагает он, «это то, что мы сами обанкротимся».

СВЯЗАННЫЙ: Конгресс грабит Казначейство для военной машины США — в то же время препираясь из-за Build Back Better

Правда состоит в том, что одна подводная лодка класса «Огайо» типа «Трайдент», обычно вооруженная 20 ракетами «Трайдент» (с дальностью 7000 миль), каждая из которых несет четыре или пять термоядерных бомб независимого наведения от 300 до 450 килотонн — достаточно большая, чтобы стереть с лица земли целый город из 15 миллионов человек — обладает достаточной сдерживающей силой, чтобы угрожать уничтожением даже такой большой стране, как Россия. У США есть восемь таких подводных лодок, которые практически невозможно обнаружить, и пять из них всегда находятся в море, тихо скрываясь вокруг России и Китая.

Также не упоминается, что американские ракеты, такие как Trident и Minuteman III наземного базирования, являются ракетами на твердом топливе, что означает, что они могут быть запущены в течение нескольких минут, и спроектированы так, чтобы быть безумно точными — дорогостоящая возможность, единственная возможная цель которой — первая забастовка. Это связано с тем, что любые важные цели, такие как большие концентрации войск, командные центры, такие как Кремль или китайский Чжун Нань Хай, аэродромы, заполненные припаркованными бомбардировщиками, или ракетные шахты, содержащие готовые к запуску ракеты с боеголовками, уже будут пусты и бесполезны в качестве целей для США. возмездия после гипотетического внезапного нападения Китая или России. То, что есть у США, — это ядерные силы, которые, безусловно, являются грозным арсеналом ответного удара, но на самом деле предназначены для того, чтобы еще лучше функционировать в качестве разрушительной силы первого удара.

Большинство американцев, вероятно, не знают этого, но США никогда, с самого начала ядерной эры в 1945 году, когда они продемонстрировали свою точку зрения в Японии, не придерживались политики неприменения ядерного оружия первыми. Фактически, официальная ядерная позиция США, изложенная каждым послевоенным президентом, начиная с Гарри Трумэна, последовательно заключалась в том, что в случае кризиса, если ядерная война кажется вероятной, США будут первыми, а не вторыми, кто применит свой апокалиптический арсенал. .

Мы, конечно, находимся здесь на территории «Доктора Стрейнджлава», поскольку любая подобная ядерная атака любой крупной ядерной державы станет событием конца света, покрывающим весь земной шар смертоносным и долгоживущим слоем радиоактивных осадков и, вероятно, вызывающим ядерная зима, которая будет напоминать вымирание, последовавшее за ударом астероида Чиксулуб около полуострова Юкатан 65 миллионов лет назад. Именно тогда динозавры после 165-миллионного пробега были уничтожены.

Все эти затаившие дыхание разговоры о войне, которые включают в себя бесконечные предупреждения из Вашингтона, усиленные в американских СМИ, о том, что Россия «собирается вторгнуться» в Украину со 100 000 российскими войсками (оценка с тех пор увеличилась до 145 000), которые, как сообщается, «сосредоточены» вдоль Северная и восточная граница Украины с Россией и ее союзником Беларусью, похоже, живет своей собственной жизнью. (Хотя самые последние сообщения на этой неделе предполагают, что некоторые из этих войск выводятся. )

Безумие в Капитолии

У России может не быть возможности бросить вызов США в отдаленных частях земного шара с помощью обычных вооружений, но, действуя в районах, прилегающих к ее собственным границам, российские вооруженные силы станут огромным вызовом любой потенциальной угрозе со стороны США. И в Москве, и в Вашингтоне об этом знают, даже несмотря на то, что хвастливые поджигатели войны вроде сенатора Роджера Уикера из Миссисипи, республиканца № 2 в сенатском комитете по вооруженным силам, бездумно предлагают США нанести ядерный удар по России, если она нападет на Украину.

Заявление Уикера о том, что Байден «ничего не должен оставлять без внимания», кажется серьезным географическим вызовом, особенно для человека, занимающего видный пост в Вашингтоне. Сенатор даже предположил, что ответ на любую военную акцию России на Украине «может означать, что мы будем стоять с нашими кораблями в Черном море и нанесем урон российской военной мощи. Это может означать это. Это может означать, что мы участвуем. означают американские войска на земле».

Возможно, Уикер, чей боевой опыт в ВВС ограничивался залом суда, где он был военным прокурором и судьей, прежде чем заняться политикой, не понимает, что Черное море в такой же степени «русское озеро», как Великие озера американские. Крупнейшая военно-морская база России расположена в Севастополе на Черном море, которое граничит на востоке с Россией, а на севере с Белоруссией, надежным союзником. Большая часть этих береговых линий, вероятно, изобилует наземными средствами противоракетной обороны, а поскольку ни одна из частей Черного моря не находится дальше, чем в 250 милях от территории России, трудно представить, как корабли США могут «стоять в стороне» от предполагаемых разрушений без большого риска быстрого возмездие.

Такое невежественное бахвальство было бы подобно тому, как если бы член Московской Думы предложил России направить ракетные корабли в Мексиканский залив или залив Кейп-Код, а оттуда «обрушить дождь» на военно-морские и авиабазы ​​США вдоль восточного побережья.

Почему происходит вся эта вашингтонская война? Украина получила независимость в 1991 году в результате распада Советского Союза. Он потерял Крым, где базируется российский военно-морской флот, в результате поддерживаемого США переворота, в результате которого в 2014 году был свергнут избранный пророссийским президентом Украины Виктор Янукович. на замену прозападному правительству, Киев начал угрожать Крыму и развязал смертоносную гражданскую войну (при поддержке США с военной помощью и обучением) против Донецкой и Луганской областей, преимущественно населенных русскими, где силы повстанцев пытались объявить самопровозглашенные республики.

На протяжении десятилетий США настаивали на том, чтобы страны бывшего Варшавского договора, такие как Польша, Венгрия, Болгария, Чехия, Словакия, а совсем недавно — три прибалтийские страны, Грузия и даже Украина, вступили в НАТО. Этот толчок грубо нарушил обещание, данное при Рональде Рейгане и повторенное при Джордже Буше-старшем. Бушу не следует проталкивать членство в НАТО «на один дюйм дальше» от восточной границы недавно воссоединившейся Германии.

СВЯЗАННЫЕ: В стремительно ухудшающемся фиаско на Украине США пожинают именно то, что посеяли

Тем временем Тайвань, возглавляемый открыто выступающей за независимость Демократической партией, поощряется США к более напористым разговорам о своем будущем при поддержке более современных американских самолетов и провокационных визитов в оспариваемый Тайваньский пролив кораблей ВМС США, которые вторглись в воды к югу от Китая, на которые претендует Пекин.

Почему все это происходит сейчас? Грациер говорит: «Я склонен думать об этом как о деньгах и бюджетах. Войны против Ирака и Афганистана были идеальным оправданием для больших бюджетов Пентагона. Сейчас у нас ничего подобного не происходит, но разговоры о войне с Китаем или Россия — еще одно прекрасное оправдание для такого бюджета».

Кокберн идет еще дальше, когда речь идет о военном бюджете США, который в 2021 году составил 771 миллиард долларов, что уже больше, чем совокупные военные бюджеты Китая, Индии, России, Великобритании, Саудовской Аравии, Германии, Франции, Японии, Южной Кореи, Италия и Австралия. Все страны в этом списке, за исключением первых трех, являются союзниками США, а это означает, что их военные бюджеты можно с полным основанием считать дополнением к общему бюджету США.

«Если бы американские военные серьезно относились к защите американской безопасности, — говорит Кокберн, — они бы немедленно урезали бюджет как минимум наполовину, а вскоре после этого сократили бы еще на 50%. Это помогло бы искоренить жадность и коррупцию. который в настоящее время движет нашими так называемыми оборонными усилиями.Сложно сложный стратегический ядерный аппарат, который мы в настоящее время поддерживаем, под предлогом того, что мы должны иметь возможность «запуска в ответ на атаку», может и должен быть демонтирован как можно быстрее, поскольку он по своей сути опасен. … Такое обычное оружие, которое мы разрабатываем и развертываем, должно пройти тщательные испытания перед запуском в производство. Платежи политикам со стороны оборонных подрядчиков должны быть запрещены».

«Я не знаю, насколько велика будет окончательная цифра» оправданного военного бюджета США, — говорит он. «Это было бы намного меньше, чем то количество, которое мы сейчас тратим».

Хочешь воевать за Украину? Вот что делать.

Примечание редактора: в продолжении официальные лица Украины снова подчеркнули, что они ищут только тех, кто прошел военную подготовку для участия в боевых действиях. Чиновники добавили, что люди без военной подготовки или боевого опыта не должны ездить в Украину с намерением воевать. Госдеп США также рекомендует гражданам не ездить в Украину.

Находясь в осаде своего гораздо более крупного и могущественного соседа, Украина до сих пор была в состоянии замедлить наступление России, заявил в воскресенье утром высокопоставленный представитель министерства обороны США.

Но впереди долгий бой.

«Русские разочарованы. Они были замедлены. Они были загнаны в угол, и им сопротивлялись украинцы, и в какой-то степени они сами сделали это с точки зрения своих проблем с топливом, логистикой и обеспечением», — сказал чиновник на условиях анонимности, информируя журналистов. . «Но, как я уже говорил ранее, мы ожидаем, что они извлекут уроки из этих проблем, приспособятся к ним и попытаются их преодолеть. Так что я думаю, что мы все должны быть очень трезвыми здесь. в признании того, что это бой, а бой уродлив, грязен, кровав и не совсем предсказуем.

И с этой целью Украина призывает иностранцев, которые хотят помочь.

Президент Украины Владимир Зеленский создал «Международный легион территориальной обороны Украины».

По словам украинского чиновника, это новая попытка усилить борьбу.

Несколько ветеранов обратились в Military Times с просьбой помочь Украине.

Перед тем, как вы уйдете, вот что вам нужно знать, по словам чиновника, который говорил с Military Times в воскресенье на условиях анонимности в интервью, неоднократно прерываемом продолжающимися авиаударами.

Вот что должны знать ветераны, другие граждане США или все, кто хочет помочь.

1. Обратитесь по телефону в посольство Украины в вашей стране с намерением вступить в Иностранный легион территориальной обороны Украины (подробности узнайте у военного дипломата или консула). Заявители могут посетить посольство лично, позвонить или отправить электронное письмо, чтобы начать процесс.
2. Приведите документы в порядок . Сюда входят удостоверение личности, загранпаспорт, документы, подтверждающие военную службу или работу в правоохранительных органах и участие в боевых действиях.
3. Прибытие в посольство с документами для собеседования с военным атташе и решения визовых вопросов с консулом.
4. Написать заявление о зачислении в Территориальную оборону Вооруженных Сил Украины на военную службу по контракту на добровольной основе. (Дополнительно к Шагу 1.)
5. Получить инструкции о том, как прибыть в Украину и что взять с собой . Рекомендуются военная одежда, снаряжение, каска, бронежилет, боевые перчатки, тактические очки, ремни и жилеты. «Это не обязательно, — сказал чиновник, — но иностранный солдат в своей национальной форме выглядит хорошо для Интернационального легиона».
6. Выехать в Украину организованно . Содействие в пути окажут представители украинских посольств, консульств (за рубежом) и территориальной обороны в Украине. Контакты будут предоставлены в посольстве Украины в вашей стране.

О Ховарде Альтмане

Ховард Альтман — отмеченный наградами редактор и репортер, который ранее был военным репортером Tampa Bay Times, а до этого — Tampa Tribune, где он широко освещал USCENTCOM, USSOCOM и SOF, а также многие другие темы. .

Поделиться:

Теги:

Украина

Другие новости

Морской пехотинец, сбросивший тысячи патронов с украденными патронами, теряет привлекательность

Бывший сержант. Гуннар Нотон раньше думал: «Я морской пехотинец», — сказал он. «Теперь я просыпаюсь утром и ложусь спать, преследуемый словом «уголовник».

Начался суд над армейским офицером, подавшим в суд на полицию из-за насильственной остановки

Судебный процесс должен начаться в понедельник в федеральном суде Ричмонда.