Три интриги для Кремля. Чего ждать и чего бояться России в 2023 году

России предстоит балансировать между военным безумием и попыткой осторожного осмысления возможной деэскалации. А Путин будет разрываться между идеями попробовать «снести Киев», поставив таким образом окончательную точку в войне, и предложениями начать переговоры

Начавшееся в 2022 году вторжение в Украину разделило историю России на до и после. Запущенные разрушительные процессы уже стали необратимыми вне зависимости от того, как дальше пойдут военные действия. Поражает невероятный контраст между масштабом внешних шоков от военных неудач и санкций и тем, как мало изменилось внутри России. Большинство россиян продолжают жить как ни в чем не бывало, а элиты по инерции предпочитают не думать о завтрашнем дне, полностью доверяясь Владимиру Путину.

Между тем наступающий год может стать для России переломным: ставка на консервацию исчерпана, наступает время перемен. То, как разрешатся три основные внутриполитические интриги 2023 года, может определить развитие страны на десятилетия вперед.

А будет ли преемник

В следующем году Путину придется определиться насчет президентских выборов марта 2024 года. Обновленная в 2020 году Конституция дает ему право баллотироваться еще дважды и занимать пост вплоть до 2036 года. Также он может назвать имя преемника.

В 2007 году кандидатура Дмитрия Медведева — на тот момент первого вице-премьера — была предложена в декабре, меньше чем за три месяца до голосования. В этот раз Путину тоже надо будет объявить о своем сменщике до конца декабря, чтобы оставалось время для хоть какой-то избирательной кампании.

Сейчас никто не может с уверенностью сказать, к какому варианту склоняется президент. Он предпочитает держать элиты в неведении. Летом 2020 года Путин объяснял необходимость обнуления президентских сроков тем, что опасается брожения в элитах, которые могут начать «рыскать глазами в поисках возможных преемников». «Работать надо, а не преемников искать», — пояснял он.

После обнуления президентская администрация и элиты стали исходить по умолчанию из сценария «вечного Путина». То есть из того, что тема ограничений по срокам утратила актуальность. Главный вопрос на сегодня — какое влияние на решение Путина окажет война. Особенно с учетом того, что она пошла не так, как планировалось.

Тут существуют две точки зрения. Сторонники первой считают, что масштабы проблем и угроз, с которыми сейчас сталкивается Россия из-за войны, станут для Путина мощным аргументом в пользу того, чтобы остаться у власти. Он известен своим негативным отношением к тем, кто покидает посты в трудные моменты («политическим дезертирам») и вряд ли сам согласится пойти по такому пути.

Другие уверены: Путин не только давно созрел для передачи власти преемнику, но и может рассматривать это как один из элементов разрешения конфликта с Украиной. Часть российской элиты явно надеется, что цепочку негативных событий получится прервать с помощью политической перезагрузки.

Оба подхода — это не более чем отражение настроений в элитах. Нет никаких оснований с уверенностью говорить о том, какой вариант в итоге выберет президент. Тем более что Путин известен своей склонностью принимать решения в последний момент, часто под влиянием ситуативных факторов и вопреки ожиданиям большинства.

Это превращает проблему-2024 в источник беспокойства для российской элиты. Так что главная интрига наступающего года — то, как эта неопределенность будет влиять на политический класс, который вынужден угадывать будущее развитие событий и подстраиваться под него, минимизируя риски.

Два лагеря

С первой интригой будущего года связана вторая, не менее важная: насколько серьезно углубится раскол внутри российских элит между условными сторонниками эскалации и прагматиками. Он начал оформляться после отступления под Харьковом и сдачи Херсона. Добавим к этому удар по Крымскому мосту, противоречивую позицию властей по поводу официальных границ России, непонятно зачем проведенные референдумы и прочее. Все это спровоцировало появление среди сторонников войны лагеря прагматиков, к которым примыкают технократы и силовики среднего звена. Объединяет их уверенность в том, что Россия не тянет войну, и сомнения в целесообразности ее продолжения.

Противоположный лагерь — это сторонники эскалации. Они выступают не только за то, чтобы обрушить на Украину всю военную мощь по сценарию Грозного-1994, но и за радикальное внутриполитическое и экономическое переустройство системы. Это своего рода пропутинские (пока еще) революционеры, претендующие на то, чтобы заменить собой буксующее государство.

Битва двух лагерей станет одним из главных политических процессов 2023 года. Многое будет зависеть от ситуации на фронте. Чем хуже будут военные дела России, тем ожесточеннее окажется битва прагматиков с радикалами. При этом выстроенный Кремлем механизм подавления оппозиции оказывается бесполезным: репрессивный аппарат не настроен против своих.

Сторонники эскалации будут наступать (достаточно посмотреть, как Пригожин начал атаковать целые классы — военных, депутатов, системные партии), прагматики — продвигать пессимистическую повестку (главное — минимизировать цели войны и признать невозможность победы). Второй подход, скорее всего, будет находить все больше понимания в невоенных элитах, застигнутых войной врасплох и опасающихся ее среднесрочных последствий.

России придется балансировать между военным безумием и попыткой осторожного осмысления возможной деэскалации. А Путин будет разрываться между идеями снести Киев, поставив окончательную точку в войне (без гарантий, что это получится), и предложениями начать переговоры. В последнем случае речь пойдет не о переговорах с Украиной, а о наборе внешних проектов, которые начнут появляться на Западе и в тех странах, что не присоединились к санкциям. 

Кадры и решения

Наконец, третья интрига — кадровые перестановки. Пытаться предсказать, кто кого заменит на каких постах, — довольно бессмысленное занятие. Но уже сейчас заметны несколько факторов, которые почти неизбежно приведут к перестановкам в руководстве страны.

Первый из них — это потребность в большем динамизме и эффективности. Склонность Путина приглашать технократов на ключевые позиции может усилиться. Война требует обновления кадров, которые не только сильно постарели, но и морально износились. Кадровые перемены могут затронуть силовые структуры, правительство, президентскую администрацию. Пробуксовка войны против Украины подталкивает Путина к поиску новых идей и усиливает его усталость от старой гвардии.

Второй фактор — это приближение президентских выборов. Вне зависимости от того, какой сценарий будет выбран, госаппарат потребуется обновлять: состав российского правительства серьезно менялся каждый раз в преддверии президентских выборов, за исключением 2017 года, когда перемены отложили до 2020-го, чтобы совместить с переписыванием Конституции.

Наконец, третий фактор состоит в том, что внутри системы накопилось слишком много закостенелых конфликтов. Шойгу и Герасимова винят за коррупцию, ФСБ — за провалы в стратегическом анализе, кураторов внутренней политики — за неспособность обрисовать образ будущего, Медведева — за неадекватность, Собянина — за чрезмерную аполитичность, Набиуллину — за скрытую антивоенную позицию и так далее.

Все недовольны всеми, и это само по себе подталкивает Путина к поиску новизны и динамизма. При этом сам президент известен склонностью к консервации и очень неохотно увольняет подчиненных, поэтому будет стремиться сбалансировать стабильность и обновление.

Уравнение с неизвестными

Эти три интриги отражают судьбоносные для России процессы, но исход их — крайне неопределен. События будут напрямую зависеть от ситуации на фронте, которая вряд ли радикально изменится в пользу России или Украины.

Если полномасштабное российское наступление в феврале-марте, о котором говорят украинские власти, и состоится, то вряд ли будет успешным. Россия же ни при каких обстоятельствах не допустит собственного полномасштабного поражения, так что угроза применения ядерного оружия никуда не исчезнет. Россия будет медленно душить Украину атаками на инфраструктуру, а Украина — отвечать диверсиями, по возможности — на российской территории.

Мрачная и давящая атмосфера войны будет захватывать политическую жизнь страны, усиливая тревоги и страхи элит перед будущим. Склонность Путина к гиперсекретности и его неготовность ни перед кем отчитываться только усугубят ситуацию.

Нет особых сомнений и в том, что репрессии будут только усиливаться. Криминализация всего «несогласного», введение элементов государственной идеологии и все новые посадки на все более длинные сроки — все это становится логичным продолжением старых трендов, которые, скорее всего, ускорятся.

2023 год станет годом, когда война России против Украины вступит в свои полные исторические права. Она начнет менять Россию изнутри, мешая руководству страны контролировать ситуацию и планировать собственные решения наперед.

следующего автора:

• Татьяна Становая

Фонд Карнеги за Международный Мир и Carnegie Politika как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.

Что ждет Россию в 2023 году — футуролог Сергей Переслегин — 8 января 2023

Общество

Боевые действия

8 января 2023, 16:45

82 комментарияФото: Скрин youtube. com

Поделиться

Боевые действия на Украине нанесли сокрушительный удар по идее постглобализации и направили мир к оруэлловскому сценарию «1984 года», считает футуролог и философ Сергей Переслегин. В ближайшие годы война вновь станет привычным состоянием человечества, а после наступит «спутанный мир». О том, почему в этой ситуации России нужно вести себя «как правильному темному властелину», за какой образ будущего ей нужно сражаться и почему мы снова будем строить коммунизм, он рассказал в интервью «Фонтанке».

— Сергей Борисович, последние несколько лет наглядно показали, что часто будущее не укладывается ни в какие прогнозы. Но понимать, куда мы идем, хочется всем. Прежде чем рассуждать о будущем, нужно понять, где мы оказались сейчас. Что, по-вашему, случилось с Россией и миром за этот год?

— Когда 24 февраля началась спецоперация, я сказал, что мы этого не предсказали, но тут же получил на свой смартфон кучу моих собственных прогнозов 2010–2016 годов с прямыми указаниями на неизбежность военного конфликта в начале 2020-х. К сожалению, это тот самый случай, когда всякий прогноз является, с одной стороны, самоочевидным, а с другой стороны, он совсем не похож на себя. То есть прогнозы работают, но мы сами не в состоянии их до конца понять или принять. Прогноз является некой теорией, идеальной конструкцией. Он совсем не похож на свою реализацию.

Честно говоря, нервную реакцию людей по поводу событий этого года я понимаю с большим трудом. Я понимаю, когда люди нервничали при приходе коронавируса: действительно, никогда не было такого уровня использования средств массовой информации для воздействия на население и никогда не было «закрытия» всего мира по достаточно странному и пустому поводу. А в этом году идёт нормальное, естественное, разумное развитие фазового кризиса в самом простом из возможных направлений. Подчеркну, что я использую здесь свою версию развития мира, но у меня есть четкое представление, что в последние годы она неплохо подтверждается опытом.

— Как в концепцию фазового кризиса вписывается спецоперация на Украине и противостояние России и «коллективного Запада»?

— Теория фазового кризиса говорит, что ковид — это переход от собственно кризиса индустриальной фазы к «темным векам», когда на какое-то время прекращается развитие и резко падает связность мира, в результате чего любые события теряют историческое значение, остаются «местными», а найденные технологические решения или созданные культурные артефакты не тиражируются. Понимая, что распад глобального мира неизбежен, мы рассматривали, какие возможны варианты для выхода в постглобальный мир. Первый — выход в космос, космическая за-глобализация, космоколониализм, модель, за которую до сих пор сражается [Илон] Маск, а в известной мере — и [Дмитрий] Рогозин. Вторая — инфраструктурная модель, когда глобализируется, обобществляется в рамках всего мира и выводится из национального подчинения инфраструктура: дороги, порты, центры обработки данных, трубопроводы и т. д., а все остальные решения становятся локальными. Далее — экологический колониализм, когда глобализируются решения, связанные с охраной среды. Все эти три решения были интересными, содержательными и умными, но ни одно из них не было принято. Четвёртое решение было самым естественным и очень простым. Это глокализация, или распад мира на локальности. И 2022 год нам четко показал, что распад глобального мира пошел именно по региональному сценарию. Фазовый кризис в ближайшие несколько лет, примерно до начала тридцатых годов, примет вид борьбы стран за формирование своих макрорегионов.

— Если привычный нам глобальный мир распадается на части, можем ли мы уже сказать, где проходят линии разлома?

— Пока в мире нет ни одного замкнутого макрорегиона. Чтобы макрорегион был замкнут, он должен обладать целым рядом свойств. Во-первых, безопасность военная, которая предполагает обязательное наличие ядерного оружия и средств его доставки и возможность участвовать одновременно в двух больших региональных войнах масштаба украинской. Во-вторых, безопасность ресурсная — это углеводороды и конфликтные минералы (олово, вольфрам, тантал и золото, редкоземельные элементы, индий. — Прим. ред.) как минимум. В-третьих, технологическая. Вы должны иметь соответствующий набор технологий для того, чтобы все вышеупомянутые безопасности вы могли замкнуть на своей территории. Далее — кадровая безопасность и демографическая, то есть способность воспроизводить население на своей территории. Ещё нужна концептуальная безопасность: наличие у региона собственного образа будущего, собственного концепта развития, — и безопасность в области познания, то есть регион ещё и должен уметь создавать свою собственную науку, не опирающуюся на единую мировую науку, которой более не существует.

Кстати, мир «1984 года» Оруэлла — Остазия, Евразия и Океания — это замкнутые по всем указанным выше параметрам регионы, и они между собой постоянно воюют.

— Какие конструкции могут сложиться в нашей реальности и кто с кем будет воевать?

— Есть две страны, которые могут создавать макрорегионы в логике «сокращенной глобализации», — не глобальный мир, а почти глобальная часть мира. Это — США и Китай.

США для этого нужно обеспечить контроль над Японией, Кореей и Тайванем, Средиземноморьем и некоторой частью Европы, какими-то кусками Африки, где есть критические ресурсы, и Южной Америкой в рамках «доктрины Монро» (декларация принципов внешней политики США «Америка для американцев», провозглашённая в 1823 году. — Прим. ред.). Но этот регион сейчас никто не проектирует. Потому что демократическая партия хотела бы вернуть глобализацию в масштабах Земли, что невозможно, а республиканская сейчас вцепилась ей в горло, и им какое-то время будет не до создания макрорегиона.

Китай стал мировой державой, но все еще мыслит себя державой региональной. Чтобы начать следующий такт развития, ему нужно распространить свое влияние на мир. Условием этого является борьба с США. В такой парадигме Китай обязан решить тайваньскую проблему. Когда американцы отправили Нэнси Пелоси на Тайвань, Китай поступил наиболее неудачным из всех возможных способов: заявил, что это «красная линия», а когда визит все-таки произошел, высказал протест. Тем самым Китай «потерял лицо» и возможность победить. Он будет удерживать то, что у него есть, по меньшей мере пока. Но я боюсь, что работа по макрорегиону для него будет очень сложна из-за этой неурегулированной ситуации. Китайский макрорегион — это Китай, Монголия, Тайвань, обе Кореи, Вьетнам, Лаос, Кампучия, Филиппины, Индонезия, Таиланд, Малайзия — бывшая японская «азиатская сфера сопроцветания». И, заметим, Россия рассматривается Китаем как полупериферия этого макрорегиона.

Следующая страна, которая формирует свой макрорегион, — это Великобритания. Ей для этого нужна Британская империя, поэтому она будет претендовать на Средний Восток и Центральную Азию. Обратите внимание на все более тесные связи Британии с Индией и с другими старыми доминионами: ЮАР, Австралией. Но Англии не повезло — две смены премьер-министров за одно критическое лето, да ещё и смерть королевы. Поэтому Англия потеряла темп, но работу ведет.

Далее Турция. Эрдоган будет провоцировать войну с Грецией для создания оттоманского или османского макрорегиона: помимо самой Турции, это Левант (общее название территорий стран восточной части Средиземного моря: Сирия, Ливан, Палестина, Израиль, Иордания, Египет, Турция, Кипр и др. — Прим. ред.), включая Израиль, Восточное Средиземноморье, и, вероятно, в перспективе это и Египет тоже. Оттоманская империя сталкивается с интересами России на Балканах, в Леванте, в Иране и Ираке. Поэтому Эрдоган ни в коем случае нам не союзник, как и мы ему.

— Можно ли рассматривать украинский конфликт как заявку России на формирование своего макрорегиона? Будет ли это СССР 2. 0 или что-то иное?

— Россия начала сборку своего макрорегиона весной 2014 года. У нее всё прилично с ресурсным обеспечением, а с базовыми ресурсами, то есть продовольствием и углеводородами, просто отлично. Как ни странно, будучи плохо включенной в глобализационную систему, Россия утратила меньшее количество производств, чем должна была, поэтому есть шанс их восстановить. Что у России плохо? Демография на нулевой позиции и система образования на отрицательной позиции. На данный момент вопрос с кадрами — очень большая проблема. Вопрос концепции будущего — возможно, не такая жёсткая проблема, как кажется, поскольку на эту тему некоторые наработки есть, да и сейчас работы ведутся.

Так что на конец 2022 года Россия, хотя совершила немереное количество сугубо военных ошибок, шансы сформировать свой макрорегион пока не потеряла. Но нужно иметь в виду, что в этом случае военный конфликт на Украине первый, но не последний.

Структура российского макрорегиона мыслится следующим образом: Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан, вероятно, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, с очень большой вероятностью Иран. Возможно, Афганистан. При взаимодействии России и Ирана встает вопрос, вокруг какой культуры будет собираться макрорегион? Россия имеет больше шансов на формирование макрорегиона, поскольку обладает ядерным оружием, но по некоторым технологиям Иран нас опережает. Заметим здесь, что российская непрерывная история — немногим больше 1000 лет, а непрерывная история Персии — это минимум 2700–2800.

— Но раз другие страны пока всерьез не занимаются формированием макрорегионов, а кто-то еще продолжает верить в глобализацию, не получится ли так, что весь мир останется глобальным, а Россия будет из него исключена и превратится в страну-изгоя вроде Северной Кореи?

— Во-первых, Россия — безусловно, страна-изгой, и, как всегда, этим гордится. «Изгой» — это специальный тип социальной пиктограммы (пиктографический анализ — предложенный Сергеем Переслегиным в книге «Сумма стратегии» метод анализа противоречий в социальных системах. — Прим. ред.), характерный, например, для мира 1920-х годов. Большую часть своей истории она в этом статусе и просуществовала. Когда Россия выходила из этого статуса, возникали большие проблемы, сейчас она в него вернулась. Напротив, то, что Россия — «недостаточно изгой», и не хочет вести себя, как положено правильному темному властелину, вызывает у меня глубокое раздражение. Ну какая торговля углеводородами с Западом? Мы получаем цифры на счетах, которые в любой момент могут конфисковать, а отдаем вполне реальную нефть. Россия в этой ситуации была обязана прекратить полностью экспорт как углеводородов, так и удобрений, и продовольствия, и вежливо сказать, что вот это мы меняем на микросхемы, это меняем на двигатели и запчасти, это — на военную технику, и все по ценам 2019 года.

— Будет ли Евросоюз также формировать свой макрорегион и рассматривает ли он Украину как часть этого макрорегиона?

— Евросоюз проектировать свой макрорегион начал только после начала СВО в 2022 году и, между прочим, по сию пору не сформулировал даже концепции. Учитывая, что его территорию все рассматривают как место, где можно поживиться людьми, технологиями, это отставание критично. Теоретически есть три возможные схемы формирования европейского макрорегиона. Во-первых, «Европа разных скоростей», она же «Империя Карла Великого»: Франция, Германия, Польша с Бельгией, Голландией, Литвой и Венгрией. Еще один возможный проект — Австро-Венгерская империя: Австрия, Венгрия, Чехия, Словакия, Словения, Польша, Украина. Третий проект — Речь Посполитая: Польша, Литва, Германия, Прибалтика, Венгрия, Чехия. Все три могут получиться очень любопытными империями, но эти проекты пересекаются на Польше. А до сих пор ни одна страна, которая формировала вместе с Польшей единую структуру, долго не жила.

— Вы говорили, что одним из условий существования макрорегиона является наличие образа будущего. От первых лиц России мы слышим сплошные «не». Мы не хотим жить в однополярном мире, не хотим жить в мире гендерных свобод и так далее. Есть ли у вас понимание, за какое будущее сражается Россия?

— Россия — православная страна, которая мыслит в апофатическом залоге — через отрицание. Поэтому она построила негативный образ будущего. Она довольно точно сформулировала, чего она не хочет, но позитивная структура русского будущего пока неясна. По сути дела, Россия не имеет иного образа будущего, кроме того, которое было сделано в советской фантастике шестидесятых годов. Это модель коммунистического мира Ефремова — Стругацких, «мир Полудня», и модель сверхцивилизации Кардашёва (метод измерения технологического развития цивилизации, основанный на количестве энергии, которое цивилизация может использовать для своих нужд, предложен советским радиоастрономом Николаем Кардашёвым в 1964 году. — Прим. ред.).

Но возможных вариантов будущего вообще не так много. Это «Конец истории» по Фукуяме (Фрэнсис Фукуяма — американский философ, политолог. — Прим. ред.) и «Меганезия» по Розову (Александр Розов — российский писатель-фантаст. — Прим. ред.), а также фашизм, социодарвинизм и солидаризм, которые в итоге приводят к инклюзивному капитализму (теоретическая концепция и политическое движение, которое стремится решить проблему растущего неравенства доходов и богатства в западном капитализме. — Прим. ред.).

— Что вы вкладываете в понятие инклюзивного капитализма? Можно говорить, что «коллективный Запад», которому противостоит сейчас Россия, придерживается такого образа будущего?

— Инклюзивный капитализм подразумевает разрушение национальных государств, передачу реальной власти на Земле корпорациям, резкое ограничение потребления, переход к «зелёной энергетике», «зелёной экономике», к цифровому фашизму. Это безусловный базовый доход. Но самое существенное: инклюзивный капитализм — это предельная уберизация мира. Люди будут полностью лишены собственности и будут получать всё только в качестве владения на правах аренды при соблюдении ими определенных условий. Далее этот образ будущего продвигается в сторону резкого снижения ценности отдельного человека и в конечном счете приходит в мир «Матрицы».

У «коллективного Запада» нет альтернатив, но этот вариант ему тоже не очень нравится. Они понимают, что система, которая создается, лишает современные западные элиты власти и влияния. Другой вопрос, что Запад, отвергая идею инклюзивного капитализма, ничего другого не предлагает. То есть, мы сейчас имеем неоглобализацию, как идею возврата в глобальный мир, инклюзивный капитализм, как постглобальный и постгосударственный мир и массу промежуточных вариантов между этими моделями.

С моей точки зрения, начав СВО, Путин нанес достаточно сильный удар по модели инклюзивного капитализма, поскольку стало понятно, что воюют государства, а вовсе не корпорации. Во-вторых, воюют массовые армии, а это означает, что концепция полностью контролируемого «цифрой» мира не будет работать. Это стало понятно и на Западе, в том числе. При этом сама война не вызвала [среди западных элит] шока, война — привычное состояние человечества. Удивляться нужно скорее тому, что ее долго не было.

— Но в итоге вместо мира Стругацких и инклюзивного капитализма мы попадем в мир Оруэлла?

— Я считаю, что нам предстоит довольно сложный мир. Если мир утопии — это мир с простыми противоречиями, которые просто разрешаются, то сложный мир можно представить как мир, в котором живет много миллиардов людей — восемь, десять, а может, и пятьдесят — и от деятельности каждого из них существенно зависит жизнь всех остальных. Если ты сорвал яблоко в своём саду, это привело к существенным событиям на другом конце Галактики, при этом ты про эти события знаешь и учитываешь, срывая яблоко. Мы начинаем существовать в спутанном мире, в котором каждый из нас является одновременно и инструментом, и актором. Это мир, в котором страх перестает быть базовой социальной эмоцией, общество организовано не вокруг него, а вокруг спутанности, связанности, сложности. Мы это называем сплетенным миром. Это модель сейчас строится как современная версия российского образа будущего.

— Как насчет экономической модели? Если мы снова противостоим капиталистическому Западу, то будем ли мы снова строить коммунизм?

— Все модели будущего делятся на капиталистические и социалистические. И это вопрос совсем не о том, у кого в руках средства производства. Базовая критика капитализма заключается в том, что этот тип общества накапливает страдание. В его основе лежит конкуренция: если один выигрывает, а другой проигрывает, то все, что сделал проигравший, оказывается бессмысленным, а всякая бессмысленная, но выполненная работа повышает социальную энтропию, в итоге общество «нагревается», накапливая страдание. В социалистической модели строится неконкурентная версия развития мира. Разумеется, неконкурентная версия по каким-то параметрам будет проигрывать, и там тоже могут быть очень страдающие люди. Но разница в том, что капиталистическое общество страдания накапливать обязано, в то время как социалистическое или коммунистическое — не обязано. А если в сложном мире начнется еще и конкуренция, то он мгновенно развалится на борьбу всех против всех и произойдет социальная катастрофа с выходом на сценарий Армагеддона.

— Готовы ли сами россияне идти в такое будущее? Пока мы наблюдаем раскол общества по картине мира. Условные патриоты упрекают условных либералов, что те продали душу Западу, либералы винят патриотов в излишнем ресентименте — воскрешении кадавра СССР с дефицитом и железным занавесом, но и без внятной идеологии. Как их примирить?

— События на Украине явились катализатором процессов, которые давным-давно идут в обществе. Творческая интеллигенция ушла в эмиграцию — кто поумнее, уехал на Запад, кто поглупее — во внутреннюю эмиграцию. Инженерная интеллигенция сказала «вау» и начала заниматься импортозамещением, она много лет ждала, чтобы ей разрешили работать, а не говорили в ответ на любое предложение: это проще купить у «Симменса». Научная интеллигенция «зависла», она понимает, что исключена из западной системы науки, и не верит, что возможно независимое от Запада научное познание. Уехать она не может и понимает, что что-то делать надо. От того, займет ли она какую-либо позицию, зависит будущее российского проекта.

Жесткая позиция Запада привела к консолидации элит. СВО нанесла удар по олигархату. Россия — феодальная страна, а в нормальной феодальной стране феодалы в случае войны должны являться при коне, с оружием, со своими детьми и домочадцами на фронт. Опыт показал, что из всех наших феодалов это сделали [глава Чечни Рамзан] Кадыров и глава ЧВК «Вагнер» [Евгений Пригожин], остальные продемонстрировали, что «мы вообще тут ни при чем и хотим, чтобы всё это наконец поскорее кончилось». Эти люди потеряют все. Новые элиты будут делать из тех, кто в кризис выиграл, а не проиграл.

— Готовы ли наши новые феодальные элиты вести нас к тому сложному будущему, которое вы описали? Мыслят ли они вообще в таких категориях?

— Мы говорим об элитах переходного периода. Носителями идей будущего в любом мире являются философы, писатели, духовные лица. Но обществу понадобится образ будущего, к которому оно будет стремиться, а не только то, от которого оно будет убегать. Движение к этому образу будущего придется организовывать. И вот тогда появятся те элиты или трансформируются существующие, которые смогут с этим образом работать.

— Как должна измениться Россия, чтобы прийти к желаемому будущему?

— России нужно создавать макрорегион, потому что другой структуры мира в ближайшие годы не будет. Ты либо создашь свой макрорегион, либо будешь существовать в рамках чужого. Только после можно будет всерьез обсуждать, куда двигаемся дальше. Обязательная задача — это реиндустриализация: то, что у нас называют импортозамещением, автономия в плане технологий, в том числе создание нового поколения технологий. Чтобы создавать макрорегион, нужна победа на Украине, причем в ее максимальном варианте. Надо иметь в виду, что этот конфликт по сути своей — гражданская война, то есть фактически это опять же война за образ будущего, а не за ресурсы Донбасса.

Чтобы быстро выйти из фазового кризиса, нужно решить три важные задачи. Сборка предыдущего знания, создание нового формата политической организованности и выход за пределы пространства предыдущей глобализации, то есть за пределы Земли. У нас есть [Илон] Маск и наши не очень пока успешные попытки что-то решить в рамках этой задачи.

— Вы сказали, что для создания макрорегиона России нужно одержать победу в украинском конфликте. Есть ли вариант модернизации после поражения? Примеры в истории были.

— Мы с Сергеем Шиловым в этом году прочитали большой курс, посвященный проигранным войнам России. В данном случае поражение России, скорее всего, означает её распад, и я сильно сомневаюсь, что после этого распада удастся сделать пересборку. Та же Австро-Венгрия, которая имела интересные проекты будущего, не пересобралась после Первой мировой войны. То, что России удалось тогда пересобраться, потребовало очень больших усилий и было в какой-то момент времени маловероятным. Проиграть войну тоже надо уметь. После Русско-японской войны никаких позитивных перемен проведено не было, и ничего хорошего не получилось. Поражение в Крымской войне перечеркнуло для России ряд значимых проектностей, которые так и не удалось никогда более реализовать. В случае поражения мы ничего изменить не сможем. В случае победы шанс что-то изменить есть. И я предпочитаю, чтобы перекраивали политическую систему победители, а не побежденные. Последнее, как правило, заканчивается плохо: смотри пример Германии после Первой мировой войны.

Я хотел бы закончить двумя фразами. Первая — будущее может быть только для всех, а значит, нам нужно придумывать мир, способный прокормить все 8 миллиардов человек, которые в нём сейчас есть, и это является одной из фундаментальных задач. Самое худшее, что есть в программе инклюзивного капитализма, — это то, что он создаёт будущее для очень небольшой группы людей, и именно здесь лежит настоящий фашизм: «не все имеют право на будущее». Второе — мир не может развиваться по пути упрощения, а только по пути усложнения. Путь упрощения приводит к катастрофе. Поэтому я не верю в варианты мира, которые восстанавливают то, что уже было. Мы вошли в этот кризис, чтобы его преодолеть, а не чтобы вернуться назад.

Беседовала Галина Бояркова, «Фонтанка.ру»

Фото: Скрин youtube.com

Сергей Переслегин — публицист, футуролог, исследователь и теоретик фантастики и альтернативной истории, социолог, военный историк. Родился в 1960 году в Ленинграде. Окончил физический факультет Ленинградского государственного университета по специальности «физика ядра и элементарных частиц». С 1985 года — участник Ленинградского семинара молодых писателей-фантастов Бориса Стругацкого.

Автор книг «Самоучитель игры на мировой шахматной доске» и «Мифы Чернобыля», а также более тридцати работ, посвященных вопросам теории систем и теории стратегии.

Руководитель исследовательской группы «Конструирование будущего» (с 2000 г.), «Знаниевый реактор» (с 2007 г.).

Больше новостей в нашем официальном телеграм-канале «Фонтанка SPB online». Подписывайтесь, чтобы первыми узнавать о важном.

© Фонтанка.Ру

По теме

• О планах СВО, отношениях с Китаем и западных санкциях: о чем Путин больше трех часов говорил на «Валдае»

  27 октября 2022, 15:30

• Десятилетия в цитатах. О чем говорил Путин в посланиях Федеральному собранию

  22 декабря 2022, 20:42

• Основа мира — компромисс, а не победа

  28 декабря 2022, 15:37

• «Надо вспоминать, как ездить на «Жигулях». Экс-министр экономики России Андрей Нечаев — о времени надежды и мобилизационной экономике советского образца

  10 января 2023, 13:07

• Вместо «объединения наций» нужно «объединение регионаций»

  30 ноября 2022, 13:18

Бояркова Галина

Прогноз на 2023-йРоссия и УкраинаВосток и ЗападБудущее

Комментарии 82

читать все комментариидобавить комментарий

ПРИСОЕДИНИТЬСЯ

Самые яркие фото и видео дня — в наших группах в социальных сетях

• ВКонтакте
• Телеграм
• Яндекс. Дзен

Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter

Новости СМИ2

сообщить новость

Отправьте свою новость в редакцию, расскажите о проблеме или подкиньте тему для публикации. Сюда же загружайте ваше видео и фото.

• Группа вконтакте

Новости компаний

Комментарии

82

Новости компаний

Несмотря на то, что санкционные списки расширяются, а расчеты в иностранных валютах — усложняются, российские компании не прекратили внешнеэкономическую деятельность (ВЭД). Только теперь вместо Европы — Азия, вместо долларов и евро — юани и дирхамы, а вместо договоров с правообладателями — параллельный импорт.

30.01.2023 16:35

В сервисе Гарант ДокМэйл появились новые функции

В январе вышел первый в 2023 году релиз системы Гарант ДокМэйл, предназначенной для юридически значимого ЭДО между контрагентами. Главным новшеством стала реализация квалифицированной электронной подписи нового формата — Xlong. Гарант ДокМэйл теперь обладает уникальным преимуществом, особенно важным для юристов, — в нем используются улучшенные подписи с расширенным сроком действия, равным сроку действия сертификата удостоверяющего центра (от 5 до 10 лет). Напомним, обычные подписи можно проверить только пока действует сертификат пользователя…

18.04.2023 15:56

«Петербургская Недвижимость» участвует в Жилконгрессе в Сочи

Топовые спикеры компании выступят с докладами об актуальных тенденциях рынка недвижимости, свежей аналитикой, прогнозами и кейсами. «Петербургская Недвижимость» принимает участие во Всероссийском Жилищном конгрессе в Сочи. Крупнейшее отраслевое мероприятие проходит с 17 по 21 апреля в отеле Radisson Blu Resort & Congress Centre. Сегодня, 18 апреля, работа конгресса началась с открытия масштабной выставки в фойе конгресс-центра Radisson, где «Петербургская Недвижимость» представлена на стенде А11 (первый этаж, правая часть зала). Приглашаем…

ТОП 5

1

В Белгороде из-за авиабомбы эвакуируют более трех тысяч человек. Ее нашли недалеко от места, куда ранее уронили другую

92 282

932

В Карачаевске нашли зарезанной 10-летнюю девочку. В подозреваемых 15-летний сосед

84 711

943

Пострадавших от взрыва в Белгороде стало больше. Из разрушенного дома всех выселили

84 629

944

Электронные повестки начали рассылать в Петербурге

83 672

1155

Самая большая ракета Starship успешно стартовала с земли и «внепланово разобралась» в небе

69 603

79

Новости компаний

В 2023 году Россию ждут три поворотных момента

В 2023 году Россия сталкивается с тремя ключевыми проблемами — планами президента Владимира Путина на свое будущее, битвой между ястребами и прагматиками в элите и грядущими кадровыми изменениями в правительстве, — которые могут изменить страну.

Спустя более десяти месяцев после вторжения в Украину контраст между масштабами внешних потрясений, с которыми столкнулась Россия, и относительной инерцией внутри страны разителен. Несмотря на военные неудачи и карающие санкции, большинство россиян продолжают жить так, как будто ничего не происходит, в то время как элиты стараются не думать о том, что может принести завтрашний день, вместо этого полностью доверяя Путину.

Тем не менее, 2023 год может оказаться для России драматичным и переломным для сопротивления ее руководства переменам, особенно с тремя внутренними вопросами, которые, в частности, обещают определить развитие страны на десятилетия вперед.

Во-первых, Путин должен решить, будет ли он баллотироваться на переизбрание в 2024 году. В 2020 году в конституцию России были внесены поправки, позволяющие ему оставаться президентом до 2036 года. должны были сделать это к концу декабря 2023 г.

Пока что никто не знает, каковы его планы. Это намеренно, поскольку Путин предпочитает держать свои элиты в неведении. Действительно, летом 2020 года он оправдывал конституционные изменения, позволившие продлить его правление защитой от волнений среди элит, которым, по его словам, «нужно работать, а не искать преемников».

После пересмотра конституции и администрация президента, и элиты исходили из того, что Путин останется у власти на неопределенный срок. Сегодня ключевой вопрос заключается в том, как изменила его расчеты война и, в частности, то, что она пошла не по плану.

Некоторые считают, что война, породив серьезные проблемы и угрозы, укрепила решимость Путина оставаться у власти после 2024 года. их.

Другие считают, что Путин не только готов отказаться от власти, он может рассматривать это как часть решения конфликта с Украиной. Даже если это кажется принятием желаемого за действительное, часть элиты явно надеется, что такой перезагрузки будет достаточно, чтобы положить конец недавней череде неудач России.

Однако обе стороны не уверены в его замыслах. В любом случае, Путин, как известно, любит принимать решения в последний момент, часто исходя из ситуационных факторов и вопреки ожиданиям народа.

Таким образом, проблема 2024 года стала основным источником беспокойства для элит. Это больше, чем любой другой вопрос, повлияет на события 2023 года, поскольку политический класс пытается выяснить намерения Путина и спланировать их с прицелом на минимизацию риска.

Второй связанной с этим проблемой является растущий раскол между теми в элитах, которые выступают за эскалацию войны, и теми, кто предостерегает от этого. Этот раскол возник после ухода России из Харьковской области и отказа от ключевого города Херсона, а также подпитывался ударом Украины по мосту в Крым, референдумами об аннексии оккупированных частей Украины и последующей неясностью властей относительно того, что официальные границы есть.

Прагматики, в состав которых входят как технократы, так и чиновники среднего звена в армии и спецслужбах, едины в своем убеждении, что войну следует приостановить и переосмыслить, а стране следует сделать выбор в пользу более реалистичной политики в при своих довольно ограниченных возможностях. Ястребы призывают Россию не только использовать всю свою военную мощь против Украины, но и радикально перестроить свою собственную политическую и экономическую систему. Последняя планка превращает их в революционную фракцию (хотя и пропутинскую, по крайней мере на данный момент), цель которой — свергнуть правительство, которое, по их мнению, зашло в тупик.

Их борьба за господство станет одной из ключевых политических битв 2023 года, и она во многом будет зависеть от событий на поле боя: чем хуже Россия будет действовать в военном отношении, тем ожесточеннее схватка прагматиков с ястребами. Кремль сочтет предпочитаемый им механизм подавления инакомыслия — репрессии — неподходящим, если его использовать против сторонников режима.

Ястребы перейдут в наступление, нацеливаясь на военное начальство и политиков, как это уже сделал Евгений Пригожин, небезызвестный глава частной военной компании Вагнера. Тем временем прагматики будут выражать обреченность и уныние по поводу направления конфликта, стремясь уменьшить военные цели Москвы и заставить признать, что победа невозможна. Их сообщение будет хорошо воспринято невоенными элитами, которые были застигнуты врасплох вторжением и опасаются его среднесрочных последствий.

Из-за всего этого Россия застряла между военным безумием и тщательным обдумыванием возможной деэскалации, а Путин оказался перед выбором: удвоить свою донкихотскую погоню за решающим поражением Киева или вернуться за стол переговоров, если не с Западом Украина.

Третья ключевая проблема, с которой Россия столкнется в 2023 году, связана с кадровыми изменениями в правительстве, которые весьма вероятны, даже если трудно предсказать, кто кого заменит.

Одной из причин, по которой перестановки почти неизбежны, является растущий спрос на динамизм и эффективность наверху. Склонность Путина приглашать технократов в правительство может усилиться, поскольку старшие деятели в кабинете министров, администрации президента и силовых структурах постаревшие и измученные войной и военными неудачами заставят Путина искать новые идеи. Другой — предстоящие президентские выборы, учитывая исторические факты: кадровые перестановки предшествовали всем президентским выборам в России, кроме одного.

Длительное нарастание напряженности в правительстве дает еще одну причину ожидать кадровых изменений. Министра обороны Сергея Шойгу и начальника Генерального штаба Валерия Герасимова обвиняют в коррупции в вооруженных силах, а ФСБ критикуют за провалы разведки. Заместитель председателя Совета безопасности Дмитрий Медведев считается полностью проигравшим в заговоре, мэр Москвы Сергей Собянин — слишком аполитичным, а глава Центробанка Эльвира Набиуллина подозревается в тайном противодействии войне.

Высшие чины правительства недовольны друг другом: взаимная неприязнь дает Путину повод поменяться местами. Тем не менее, его консерватизм и опасения, когда дело доходит до увольнения подчиненных, вероятно, заставят его попытаться найти баланс между стабильностью и обновлением.

На эти роковые события сильно повлияют события на поле боя. Если, как предсказал Киев, Россия предпримет крупномасштабное наступление в феврале или марте, она, скорее всего, встретит серьезное сопротивление Украины. В противном случае Москва продолжит медленно душить Украину атаками на ее инфраструктуру, на что Киев будет отвечать диверсионными атаками на территории России.

Российская политическая жизнь останется во власти мрачной и гнетущей атмосферы войны, из-за чего элиты будут еще больше беспокоиться и бояться будущего. Гиперсекретность и отказ Путина объясняться с кем бы то ни было ситуацию не исправят. Репрессии, несомненно, будут нарастать, с криминализацией всего инакомыслия, введением элементов государственной идеологии и поиском новых предлогов для еще более длительных тюремных сроков.

В 2023 году уже историческая война России с Украиной покажет весь свой трансформационный потенциал, окончательно изменив Россию изнутри и напрягая способность ее лидеров держать ситуацию под контролем и планировать принимаемые решения.

Автор:

• Татьяна Становая

Карнеги не занимает институциональную позицию по вопросам государственной политики; взгляды, представленные здесь, принадлежат автору (авторам) и не обязательно отражают взгляды Карнеги, его сотрудников или его попечителей.

Что Путин будет делать дальше?

The RAND Blog

комментарий

(The Hill)

Президент России Владимир Путин в Кремле в Москве, Россия, 8 марта 2023 г.

Фото Ильи Питалев/Sputnik через Reuters

Брайан Майкл Дженкинс

9 марта 2023 г.

Трудно представить себе президента России Владимира Путина и его генералов, изучающих карты или совещающихся с его кабинетом, рассматривающих презентации в PowerPoint и взвешивающих различные варианты. В окружении раболепных оппортунистов, которые зависят от его одобрения, можно подозревать, что Путин может относиться к своему ближайшему окружению с откровенным презрением. В конце концов, это его приспешники — простые посыльные, говорящие о таксидермии.

Дома Путину не грозят ни выборы, ни партии или государственные институты, угрожающие его власти, ни внутриполитическая оппозиция. Он Россия. И Россия принадлежит ему — пока он излучает силу. Избежать поражения — его первостепенная цель. По словам его министра иностранных дел, Путин берет советы от Ивана Грозного: он увольняет генералов, сажает диссидентов в тюрьмы дома, отравляет тех, кто за границей.

Судя по годам пребывания у власти, западные лидеры — новички. Он сталкивается со своим третьим президентом Китая, четвертым президентом Франции, пятым президентом США и седьмым премьер-министром Соединенного Королевства. Долголетие не делает человека умнее, но, как говорится в русской поговорке, Путин «несколько раз видел парад».

Предположения Путина

Россия рано или поздно победит. Путин, как и ряд украинских чиновников, считает, что время на стороне России. Несмотря на сообщения о тяжелых потерях, Россия может продолжать обстреливать украинские города и ее инфраструктуру, отправляя новобранцев в бой, чтобы сокрушить оборону Украины. Путин, вероятно, считает себя более заинтересованным в ведении войны на Украине, чем Запад, и поэтому считает, что Россия добьется успеха.

Санкции трудно применять, они действуют медленно и еще труднее их поддерживать. Большая часть мира просто не соглашается с ними; другие будут продолжать притворяться, что они есть. Опыт Путина может вселить в него уверенность в том, что Россия может легко обойти ограничения. В конце концов, России до сих пор удавалось найти желающих купить и энергичных продавцов.

Против России только Запад. Россия хоть и находится под санкциями, но не изолирована. То, что раньше называлось «третьим миром», на самом деле было не экономическим развитием, а позицией неприсоединения между Востоком и Западом. Глядя на карту стран, провозгласивших нейтралитет в текущем соревновании, можно предположить, что «третий мир» вернулся как политическая группировка. Его рефлекторная антипатия к Западу — и особенно к Соединенным Штатам — сохраняется.

Путин считает Россию такой же жесткой, как и он сам. Запад, напротив, он видит слабым — недисциплинированным, безвольным, склонным к порокам, политически разделенным, восприимчивым к военной усталости и боязливым. Как и в боевых искусствах, побеждают не за счет превосходства в силе, а за счет использования уязвимых мест противника.

Трудно сохранить коалицию в длительной борьбе, когда оружие не направлено прямо в головы людей. Путин знает о слабых местах в альянсе НАТО, а также о глубоких течениях сохраняющейся симпатии к России как в Европе, так и в Соединенных Штатах. Вы только посмотрите, как сложно было отправить несколько танков на Украину.

Очевидные цели Путина

Восстановление утраченной советской империи. Эта война выходит за рамки военного вмешательства, чтобы защитить Россию от предполагаемых угроз на ее границе. Путинская реваншистская Россия должна вернуть территорию. Тем не менее, все земли, которые в настоящее время оккупированы Россией в Украине, Молдове и Грузии, вместе взятые, примерно равны штату Айова — этого недостаточно, чтобы сделать Путина «Владимиром-Восстановителем».

Украина является ключевым полем битвы. Если Путин не прочно находится на орбите России, то видит в этом угрозу и ключевую региональную стратегию, в отличие от других периферийных стран. Если Россия победит на Украине, не потребуется дополнительных усилий, чтобы догнать Молдову и запугать Грузию, чтобы она подчинилась. Беларусь тоже можно подтянуть постепенно без боя. А Армения останется в очереди.

Победа России на Украине, против которой Запад так много сделал, может расколоть НАТО. В то время как это может заставить некоторых членов альянса удвоить свою приверженность взаимной защите, другие могут искать способы успокоить Россию. Распад Запада станет для Путина окончательным исправлением того, что он считает величайшей геополитической трагедией 20-го века, — отражением распада Советского Союза и его союзников в Восточной Европе.

Помимо восстановления утраченных территорий, Россию нужно уважать. По мнению Путина, это означает, что его тоже нужно опасаться. Россия — самая большая страна в мире по территории. Он имеет пятые по величине вооруженные силы. По численности населения он занимает девятое место, хотя и сталкивается с серьезным демографическим спадом. В то время как ее экономика занимает 11-е место в мире, она занимает первое место по ядерному оружию. Путин использует войну на Украине, чтобы сыграть на сильных сторонах России.

Ядерные угрозы не обязательно означают взрыв ядерного оружия. Путин намерен напомнить врагам России, что российские угрозы нельзя игнорировать. Его заявления о том, что Россия рассматривает возможность использования тактического ядерного оружия в Украине и, в тщательно продуманном заявлении, о приостановке участия в инспекциях по сокращению ядерных вооружений и развертывании гиперзвуковых ядерных ракет, сопровождались оговорками и противоречиями. Это должно держать нас всех в догадках. Это путинский стиль психологической войны.

Чем дольше затянется война, тем на больший риск готов пойти Путин.

Поделиться в Твиттере

Бряцание ядерным оружием — это не просто бахвальство, оно также может быть направлено на тактические успехи. По логике Путина, дальнейшее сотрудничество России в ограничении ядерных вооружений зависит от отсутствия нападений на территории России — о чем следует подумать, раздумывая над тем, чтобы предоставить Украине F-16 или ракеты большей дальности и беспилотники.

Тем не менее, Путин готов рисковать. Его не трогают гуманитарные кризисы и он не слишком обеспокоен международным осуждением. Чем дольше будет продолжаться война, тем на больший риск Путин может пойти.

Вероятная «стратегия» Путина

Решимость, дисциплина, упорство и настойчивость. Стратегия Путина, похоже, движима изнутри и направляется лично — ее цель не меняется. В конце концов, Украина должна быть либо российской, либо кастрированной — не просто нейтральной, но и подпадающей под строгие ограничения на вооружения, и ни в коем случае не в НАТО или Европейском союзе.

Путин переоборудует Россию для другой войны. Называние российского вторжения «специальной военной операцией» было отражением путинского прошлого и опыта работы в КГБ. КГБ — это не армия; оно не ведет войны. Операция на Украине задумывалась как быстрое обезглавливание, а не военная кампания. Когда спецоперация переросла в настоящую войну, Россия оказалась в беде. Но Путин приспосабливается, мобилизует больше силы и использует ее более деструктивно, вместо того чтобы улучшать показатели. Он не отступает.

Россия должна избегать войны с НАТО. Связанная на Украине российская армия не имеет ресурсов, чтобы противостоять НАТО в обычной войне; переход на ядерную энергетику связан с высокими рисками. Это также не нужно. Путину не нужно превосходить НАТО по вооружению, он просто должен пережить ее.

Упорная борьба на Украине дает преимущество численному превосходству России. Как агрессор, Путин также имеет инициативу и может контролировать график. Он может увеличить интенсивность конфликта, или он может заставить свою армию сидеть на корточках. Запад, с другой стороны, реагирует. Если операции Украины будут и дальше ограничиваться, Россия может в конечном итоге победить.

Путин будет искать возможности спровоцировать отвлекающие кризисы в другом месте. Будут разоблачения заговоров и слухи о переворотах (например, на Западных Балканах), чтобы захватить заголовки и сотрясти министерства иностранных дел. Этот раздражающий фасад должен истощить волю западного альянса.

Остается вопрос, учитывая эту и все приведенные выше путинские стратегии: позволит ли Запад такой тактике быть эффективной?

Брайан Майкл Дженкинс — старший советник президента некоммерческой беспристрастной корпорации RAND и автор многочисленных книг, отчетов и статей по темам, связанным с терроризмом. Дженкинс недавно написал серию из семи частей о последствиях войны в Украине.

Этот комментарий первоначально появился на The Hill 9 марта 2023 года.