Будущее Путина предсказал человек, предсказавший досрочный уход Ельцина

Политика

491046

Поделиться

До очередных президентских выборов в России остается чуть больше года, еще меньше — до начала избирательной кампании. Фактически она уже началась: о своих претензиях на власть заявляет один потенциальный кандидат за другим. Однако тот, кому они бросают вызов, пока молчит.

О том, что готовят нам грядущее и Владимир Путин, об аресте Алексея Улюкаева и о громадье стоящих перед страной проблем размышляет президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин.

Фото: Наталия Губернаторова

— Александр Николаевич, с 1990 х годов за вами закрепилась репутация очень точного политического прогнозиста. Достаточно вспомнить ваше легендарное предсказание новогоднего ухода с президентского поста Бориса Ельцина, сделанное, насколько помню, за несколько месяцев до события…

— Да, где-то в начале осени 1999 го. Я рассуждал так: если Ельцин решится на такой шаг, то постарается сделать его до первого заседания новой Думы, которая должна собраться вскоре после новогодних праздников. Период праздников не самое подходящее время для такого заявления: все на каникулах. С точки зрения эффекта оптимальный вариант — 31 декабря. Я ошибся в итоге на несколько часов. Думал, что Ельцин объявит о своем уходе за пять минут до полуночи, во время новогоднего поздравления народу. Но это произошло в 12 дня.

— Существует, между прочим, версия, согласно которой это не вы разгадали хитроумный кремлевский план, а, напротив, ельцинская команда воспользовалась вашим сценарием.

— Все может быть. Я тогда исходил из того, что блок Примакова–Лужкова после выборов в Думу будет выдвигать своего кандидата в президенты. А шансы этого кандидата могла бы существенно повысить попытка объявления импичмента Ельцину. Даже не будучи доведенной до конца, она резко подорвала бы позиции президента, сильно сузила бы его команде пространство для маневра. Ну а исполняющему обязанности президента, которым в случае досрочного ухода автоматически становился Путин, как председатель правительства, объявить импичмент было невозможно. Словом, не могу исключать, что действительно дал подсказку ельцинскому окружению — и по технологии, и по конкретной дате.

Александр Шохин. Фото предоставлено РСПП

— Есть мнение, что начинающийся год тоже будет весьма богат на разного рода политические потрясения. Некоторые аналитики предвидят даже скорое начало полномасштабного политического кризиса. Разделяете эту точку зрения?

— Нет, я не чувствую, что 2017 й — это год начала политического кризиса. И не потому, что прогностическое чутье у меня притупилось, а скорее наоборот. Вероятность того, что Владимир Путин будет баллотироваться на следующий президентский срок, очень велика. Его рейтинг находится сегодня на очень высоком уровне, других столь же очевидных и убедительных политических лидеров на политическом небосклоне сегодня не видно. В том числе в окружении Путина. Кроме того, многие процессы находятся сегодня на переломе. Экономический рост по итогам этого года в лучшем случае составит один-два процента. Но и этот плюс скорее эффект низкой базы, результат того, что мы достаточно сильно провалились в 2014–2016 годах. То есть негативные тенденции лишь чуть ослабли, существенных улучшений в экономике пока нет. Что-то мне подсказывает, что президент Путин не захочет передавать страну преемнику в таком состоянии. Совсем не случайно, что у него сейчас такая жесткая линия на подготовку программы реформ. И команде Кудрина, и правительству, и нам, бизнес-сообществу, поручено готовить стратегию развития страны до 2025 года, то есть до конца следующего президентского срока.

— Ну это еще ни о чем не говорит: работа над разного рода реформаторскими проектами идет у нас практически постоянно. Была ведь уже и канувшая в Лету «Стратегия 2020», и многие другие похожие и столько же стремительно забытые документы. Иногда складывается впечатление, что главная и, возможно, единственная цель этих программ — то, чтобы о них говорили в процессе подготовки.

— Все это так, но есть основания полагать, что на этот раз готовящиеся программы действительно будут востребованы. Правда, какие именно и в каком объеме, пока можно лишь гадать. Дискуссия, как говорится, только начинается. А пока с точки зрения условий ведения бизнеса неопределенность возрастает. Яркий пример — налоговая система. В своем недавнем послании президент заявил, что в 2017 году мы должны определиться, какой она должна быть, в 2018 м — принять соответствующие законы, а с 2019 го — запустить новую фискальную систему. Но это означает, что как минимум два года бизнес не будет точно знать, что его ждет. Общий курс на неповышение налоговой нагрузки, может быть, и сохранится, но явно будет то, что принято называть налоговыми маневрами: в каких-то отраслях и видах деятельности нагрузка снизится, в каких-то возрастет. Иными словами, бизнес сейчас находится в таком состоянии, когда лучше погодить: не инвестировать, не начинать запланированные проекты — мало ли что?

Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы Владимир Путин, во-первых, как можно раньше заявил о своем намерении баллотироваться, и, во-вторых, представил одновременно свою экономическую программу. Ну и, желательно, ту команду, которая будет эту программу реализовать. Очень бы хотелось, чтобы ясность в этих вопросах наступила не за сто дней до выборов. Крайне важно, чтобы бюджет, который правительство будет вносить в Госдуму осенью этого года, содержал уже основные контуры экономической программы нового президента. То есть получается, что самый поздний срок для таких заявлений — сентябрь. Лучше всего, чтобы они прозвучали в начале лета, в июне. Например, на съезде «Единой России» или на каком-либо ином политическом форуме. Раньше июня сформулировать экономическую программу вряд ли получится. Группа Кудрина и правительство представят свои разработки в мае, примерно в те же сроки будут готовы в окончательном виде и наши предложения.

— Неопределенность ограничивается лишь сферой экономики?

— Если президент заявит в начале лета о том, что идет на следующий срок, озвучит ключевые идеи своей предвыборной программы и назовет тех, кто будет отвечать за их реализацию, то никакой политической неопределенности не возникнет. В силу того, что политический ресурс Путина многократно выше, чем любого другого потенциального кандидата. Если же все это сдвинется на конец года — и тем более если в президенты вместо Путина выдвинется преемник Икс, Игрек или Зет, не буду называть конкретные имена, — то неопределенность, естественно, резко увеличится.

Но повторяю: думаю, что, сознавая все риски своего невыдвижения, Путин будет баллотироваться сам. Обратите, кстати, внимание на недавнее заявление пресс-секретаря президента: серьезная политическая оппозиция президенту Путину была бы полезна для страны. Президенту Путину, заметьте, а не власти вообще. Не знаю, можно ли считать это оговоркой по Фрейду, но о реальной оппозиции Путину на нынешнем временном отрезке говорить действительно трудно. А вот за оппозицией иному кандидату от власти дело уже явно не станет. Могут встрепенуться даже те политические силы, которые пребывают сегодня в глубоком летаргическом сне.

— В общем, если я вас правильно понял, кризиса не будет при условии, что Путин идет на следующий срок.

— Ну, думаю, кризиса не будет в любом случае. У Владимира Путина достаточно высокий рейтинг, для того чтобы он мог «поделиться» им с преемником и обеспечить тем самым его победу. Но будет, безусловно, значительное оживление политической жизни. Если «кандидат от Путина» получит 50 процентов «с копейками», а какие-то политические силы поделят остальной электорат, возникнет достаточно сложная конструкция, которая может серьезно изменить политический ландшафт. Возможно, это станет началом перехода к новой политической модели — более диверсифицированной, более традиционной для европейских стран.

— Ходят тем не менее смутные, но достаточно настойчивые слухи о неких обстоятельствах, которые могут заставить президента изменить «стандартный» сценарий — провести досрочные выборы и/или выдвинуть вместо себя преемника. Что скажете об этом?

— Когда в декабре Путину задали вопрос, возможны ли досрочные выборы, он ответил: «Возможны, но нецелесообразны». А я, честно говоря, не считаю даже, что возможны. Досрочный уход со своего поста действующего президента требует очень серьезного обоснования. В виде, например, резкого ухудшения здоровья или иных чрезвычайных обстоятельств. Теоретически это тоже нельзя исключать, в США вон недавно всерьез обсуждали, что будет, если Трампа застрелят во время инаугурации. Но — сугубо теоретически. Единственным, на мой взгляд, прагматическим доводом в пользу досрочных выборов была победа Хиллари Клинтон. Некоторые аналитики доказывали, что в этом случае Штаты начали бы на нас давить, вредить как только могут. И, чтобы «агенты влияния» не успели развернуться, нужно, мол, ускорить политические процессы. Но теперь этот аргумент отпал.

Правда, отношение к России в мире по-прежнему оставляет желать лучшего. Однако это опять-таки скорее довод в пользу того, что Владимир Владимирович не станет спешить с уходом. Мы ведь знаем его характер: если берется за что-то, стремится довести дело до конца. Поэтому, думаю, он постарается сам «разрулить» все конфликты: и с США, и с Европейским союзом, и с Украиной, и в Сирии — для чего потребуется еще как минимум несколько лет. Кстати, мы вот часто повторяем: омоложение элит, омоложение элит… Но американцы показали, что омолаживаться совсем необязательно. Трампу 70 лет, новому госсекретарю Тиллерсону — 65, министру обороны — 66, будущему министру торговли — 79. На этом фоне 64 летний Путин является относительно молодым политиком. И к тому же, учитывая его физическую подготовку, намного более крепким.

— Словом, Путин достаточно молод и силен и слухи — не более чем слухи?

— Мне кажется, да. Но Путин, безусловно, продолжит линию на обновление элиты и за следующий президентский срок постарается подготовить себе смену. Кто это будет, предугадать сегодня невозможно. До сих пор у президента были довольно неожиданные кадровые решения, и, думаю, в дальнейшем он будет действовать в том же духе.

— Однако арест Алексея Улюкаева трудно, согласитесь, отнести к признакам стабильности. Многим видится в этой истории предвестие надвигающейся эпохи политической турбулентности. И, судя по вашим комментариям трехмесячной давности, вас тоже не убедила официальная версия. Вы сказали тогда, что, если бы Улюкаева обвинили в том, что он сбил старушку, когда ехал по ночной Москве на «Гелендвагене», это выглядело бы правдоподобнее. Остаетесь при своем мнении?

— Да, я остаюсь при своем мнении, потому что никакой новой информации нет. Алексей Улюкаев по-прежнему не признает вины, обвинение тоже не обрастает подробностями. Та версия следствия, которую мы услышали в момент ареста: Улюкаев якобы вымогал у «Роснефти» деньги за положительное заключение по приобретению «Башнефти», — по моему мнению, выглядит странно.

Взятка берется или за действие, или за бездействие, а у Улюкаева не было возможности ни помешать сделке, ни пролоббировать ее — процесс шел по другим рельсам. Напомню, что и президент, и премьер одобрили сделку задолго до этих печальных событий. Причем Владимир Путин сделал это публично, заявив, что она соответствует не только букве, но и духу закона. Вымогать после этого у «Роснефти» деньги — идея, выходящая, на мой взгляд, за рамки здравого смысла. Конечно, хотелось бы, чтобы дела такого рода были более прозрачными.

— Намекаете на то, что Алексея Валентиновича тоже могли «заказать»?

— Я лишь хочу сказать, что чем дольше человек лишен свободы и возможности высказаться, тем большему психологическому давлению он подвергается. Человек, не привыкший к жестким условиям, может начать «вспоминать» и то, чего с ним не было. Безусловно, арест действующего министра — резонансное дело, но не думаю, что оно свидетельствует, как вы говорите, об усиливающейся политической турбулентности. Речь идет о системной проблеме — о неурегулированности, назовем это так, отношений между правоохранителями и подследственными. Мы видим усиливающееся давление правоохранительных органов. Иногда оно оправданно. Скажем, борьба с коррупцией — важный приоритет для государства и общества. Но почему тогда первыми коррупционерами, в том числе по объемам «нажитого непосильным трудом», оказываются сами же борцы?

— Справедливый вопрос.

— Что-то не срабатывает в нашей правоохранительной системе. В конце прошлого года президент подписал закон, устанавливающий уголовную ответственность за незаконное возбуждение уголовных дел в отношении предпринимателей. Это во многом заслуга РСПП и других бизнес-объединений, результат наших лоббистских усилий.

Однако когда мы стали рассказывать коллегам о том, как замечательно поработали, нас сразу же спросили, не боимся ли мы, что закон даст прямо противоположный эффект. Мол, теперь следователи тем более не оставят человека в покое. Если сразу ничего не смогут предъявить, будут пытаться «нарыть» что-то еще, другой состав, поскольку в противном случае рискуют сами пойти под суровую статью. Сейчас будем мониторить правоприменительную практику, смотреть, благо ли мы сделали…

Но вернусь к Улюкаеву: мы не можем сейчас сказать, виноват он или не виноват, брал или не брал. Но важно, чтобы это дело не было «черным ящиком», чтобы мы понимали логику следствия и у нас не было поводов для сомнений в его объективности.

— Незадолго до ареста Улюкаева Минэкономразвития представило нашумевший долгосрочный прогноз социально-экономического развития России, согласно базовому сценарию которого впереди у нас 20 лет стагнации. По слухам, этот пессимизм не пришелся по душе высокому начальству. А что вы думаете о такой оценке наших перспектив?

— Минэкономразвития сделало довольно много разных прогнозов, и в каждом из них повторяется одно и то же «заклинание»: если не осуществить комплекс структурных и институциональных реформ, то наиболее вероятен инерционный сценарий, предполагающий сохранение нынешних тенденций — одно-двухпроцентный рост ВВП. С этим сегодня вряд ли кто-то может не согласиться. Так что не думаю, что тот прогноз содержал что-то принципиально новое и сильно расстроил власти.

К тому же, помимо инерционного сценария, там были и другие — выбирай любой. Целевой, например, предполагал ускорение экономического роста до четырех процентов в год. Короче говоря, серьезных оснований для «оргвыводов» я здесь не вижу. Другое дело, когда речь идет о том, как обеспечить высокие темпы роста. Вот тут действительно у каждого свои представления и о списке реформ, и об их содержании. По мнению, например, Алексея Кудрина, без повышения пенсионного возраста — для мужчин до 65, для женщин до 63 — никакой вариант серьезного роста экономики не просматривается.

— Согласны с Кудриным?

— Полностью согласен. Почему-то считается, что повышение пенсионного возраста — это очень непопулярная тема. И что это ущемляет пожилых. Но давно уже доказано, что такие изменения в первую очередь задевают интересы молодежи, которой дольше придется ждать, когда освободятся подходящие рабочие места.

Когда, например, поднимали пенсионный возраст во Франции, бастовали студенты, а вовсе не лица предпенсионного возраста. Те, напротив, аплодировали, будучи избавленными от угрозы увольнения. Еще одно распространенное заблуждение: пенсионный возраст хотят повысить в первую очередь из-за финансовых проблем, чтобы обеспечить бездефицитность пенсионной системы. Но куда более серьезная проблема сегодня — нехватка трудовых ресурсов.

Мы исчерпали весь иммиграционный потенциал бывшего СССР. Никакого увеличения притока из стран СНГ уже не будет, будет, напротив, спад. Между тем продолжительность жизни у нас растет: средний срок дожития лиц, достигших пенсионного возраста, составляет 20 лет. Соответственно, число людей, вышедших на пенсию, но вполне трудоспособных, активных, увеличивается. Образно говоря, нам нужно не дома престарелых строить, а дать этим людям возможность трудиться.

Единственный пункт, по которому я бы поспорил с Кудриным, — женский пенсионный возраст. Я против гендерной дискриминации: у женщин тоже должно быть право уйти на пенсию в 65 лет. Тем более что продолжительность жизни у них существенно больше, чем у мужчин.

— Но согласитесь, мы вряд ли увидим предложение повысить пенсионный возраст в предвыборной программе Путина.

— Поэтому лучше уже сейчас определиться по этому вопросу. Как учил товарищ Сталин, потеря темпа — это потеря курса. Откладывая реформу на год-другой, мы можем легко потерять курс, так уже бывало много раз. Если уж разменивать на что-то высокий рейтинг президента, то не на преемников и подобные политические проекты, а на продвижение реформ.

— Считаете, хватит рейтинга?

— При правильном формировании групп поддержки и коалиции реформ, при правильной аргументации — вполне. Упор, как я уже сказал, надо делать не на нехватку денег в бюджете, а на новые возможности, которые получат наши граждане. В первую очередь это защита от тех работодателей, которые, что называется, не церемонятся с людьми, чей возраст близок к пенсионному или перешагнул эту планку.

— Два десятилетия назад, незадолго до судьбоносных президентских выборов 1996 года, на вопрос, не появлялась ли у вас мысль об эмиграции, вы ответили: «Никогда… Скучно там. У нас гораздо интереснее». У нас по-прежнему все очень интересно, и ближайшее будущее обещает еще более любопытное зрелище. Тем не менее все большее количество наших сограждан, в том числе многие предприниматели, предпочитают ярким российским впечатлениям скучную жизнь за рубежом. Ну а вы сами ответили бы сегодня столь же категорично, как тогда, в 1996 м: никогда?

— Готов повторить: никогда. Что же касается уехавших предпринимателей, то надо понимать, что далеко не все покидают страну, как говорится, с концами. Многие живут на два дома, в режиме длительных командировок.

— Но немало и тех, кто продает бизнес и уезжает навсегда. И их количество тоже растет.

— Да, такие примеры, безусловно, есть, хотя о какой-то однозначной тенденции говорить все-таки трудно. Многие компании, напротив, переходят из иностранной юрисдикции в российскую. В том числе по причине скорого вступления в силу соглашения об автоматическом обмене информацией о налогах и конечных бенефициарах — новые правила начнут применяться в будущем году. Это всемирная кампания, инициированная Организацией экономического сотрудничества и развития, и мы здесь, как говорится, в первых рядах.

Цель, думаю, понятна: сделать так, чтобы налоги платились там, где генерируется прибыль. Переместить ее будет трудно. То есть уход из российской юрисдикции как способ ухода от налогов теряет смысл. Но остаются, конечно, и неналоговые аргументы. Речь идет прежде всего о защите прав собственности, справедливости судебных решений. Басманный суд не выдерживает в этом отношении конкуренции с Высоким судом Лондона.

— Да уж, почувствуйте, как говорится, разницу.

— Мы не первый год и даже не первый десяток лет говорим о необходимости обеспечить независимость нашей судебной системы, повысить качество правосудия. Это стало своего рода мантрой. Но если раньше прорехи правового поля в какой-то мере компенсировались офшорными схемами, то сейчас этот блок вопросов действительно становится критическим важным. Доходность бизнеса снижается, а риски остаются высокими.

В этих условиях многие предприниматели делают выбор в пользу иных юрисдикций — с меньшими рисками. Впрочем, нередко точно так же поступают и те, у кого с доходами все в порядке. Защищенность собственности выходит сегодня на первый план. Кстати, не могу в связи с этим не заметить, что меня как главу организации, объединяющей преимущественно частный бизнес, очень беспокоят настроения, охватившие в последнее время значительную часть нашего сообщества.

По логике ментально мы вроде бы должны быть против усиления роли государства. Однако многие предприниматели мечтают продать бизнес государству и заняться чем-нибудь непыльным в тихой зарубежной гавани. Главное — чтобы цена была нормальная и чтобы предварительным условием сделки не было возбуждение уголовного дела.

Но так везет не всем. Распространенная ситуация: крупная госкорпорация решает «взять» частное предприятие, и первым шагом к этому становится возбуждение уголовного дела против собственника. Если сделка состоялась на условиях «старшего брата», ему говорят: свободен. А если сопротивляется, набивает цену, то… Короче говоря, не так-то просто бывает «соскочить».

— В общем, пускаться в обратный путь «невозвращенцам» вы бы пока, чувствую, не рекомендовали?

— Мне трудно что-либо рекомендовать тем предпринимателям, которые уже покинули страну. Но тем, кто только задумается об отъезде, я бы посоветовал четко сформулировать свою позицию и попытаться ее отстаивать. Очень многое здесь зависит от нас, объединений бизнеса — от того, насколько хорошо мы отслеживаем ситуацию и насколько адекватно доносим позицию бизнеса до власти. У нас тут довольно много возможностей, в том числе общение с первыми лицами страны, но используются они, к сожалению, далеко не полностью. Кто-то не хочет выставлять свои проблемы перед конкурентами, кто-то предпочитает неформальные, так сказать, способы урегулирования…

— Иными словами, ваша рекомендация не молчать?

— Да, не молчать. Нужно выстраивать общую линию — даже не сопротивления различным формам давления на бизнес, а наступательную. Экономическая свобода, свобода предпринимательства должны перестать быть лишь словами избирательных кампаний и посланий первых лиц и стать красной нитью каждодневной политики властей.

Подписаться

Авторы:

Единая Россия
Правительство РФ
Минэкономразвития
Владимир Путин
Алексей Улюкаев
Алексей Кудрин
Россия
Выборы
Власть
Коррупция
Кризис
Налоги
Оппозиция
Суд
Уголовное дело
Общество

Опубликован в газете «Московский комсомолец» №27321 от 10 февраля 2017

Заголовок в газете:
«Путин не станет передавать страну в таком состоянии»

Что еще почитать

Что почитать:Ещё материалы

В регионах

  • Севастополь снова атаковали дроны утром

    45640

    Крым

    фото: МК в Крыму

  • Подоляк заявил, что Украина может уничтожить Крым и Донбасс

    41834

    Крым

    crimea. mk.ru

  • Благоприятны лишь 7 городов: кому в Псковской области жить хорошо, рассказал Минстрой

    Фото

    28146

    Псков

    Светлана Пикалёва

  • Зеленский рассказал, кого выгонит из Крыма в первую очередь

    20141

    Крым

    фото: crimea. mk.ru

  • В Севастополе очередная атака дронов: работает ПВО

    Фото

    17890

    Крым

    фото: crimea.mk.ru

  • Что происходит с турпотоком в Крым в 2023 году: неприятные тенденции

    11510

    Крым

    фото: crimea. mk.ru

В регионах:Ещё материалы

Падение в пропасть. Плохие прогнозы для Путина и всей России

Три года назад, когда Владимир Путин готовился к очередному переизбранию на пост президента России, живущий в Великобритании политолог Владимир Пастухов в интервью Радио Свобода дал прогноз, что режим будет ужесточаться, и это в конечном счете подтолкнет Россию к его смене. Последний год был напряженным для режима: были внесены поправки в Конституцию, позволяющие Путину еще дважды избираться на этот пост, было голосование на фоне пандемии, были протесты, было отравление Алексея Навального, а затем его возвращение в Россию и последовавший арест. Это ускорило ход событий, полагает Владимир Пастухов, но он ожидает радикальных изменений не ранее, чем через три года.

При этом Владимир Пастухов подчеркивает, что является пессимистом, и описывает довольно мрачные сценарии развития для России:

– Нет никакой предопределенности, что на смену режиму Путина придет либеральная демократия. Есть понимание, что режим Путина в его нынешнем виде обречен, но вот что ему придет на смену – большой вопрос. Все происходящее сейчас подводит нас к точке, за которой существовать так, как мы существуем сегодня, будет невозможно. И будет либо замена режима на более европейский, более соответствующий европейским традициям, либо падение в какую-то пропасть, за которой проглядывает либо полная кореизация (в смысле Северной Кореи), либо совсем уж архаика и распад.

Еще в декабре 2012 года я написал в «Новой газете», что Путину для сохранения режима личной власти будет необходимо перевести страну в какое-то новое качество. Иными словами, чтобы выжить, он должен стать Сталиным. Мне кажется, этот прогноз за эти годы не изменился, только ускорилось движение по этой траектории. Путинский режим мог зависнуть в точке «ни мира, ни войны», но не завис. Мы перешли в новое состояние, где ежедневно творится новое зло. Так бесконечно продолжаться не может, и через какое-то время будет новый качественный скачок. В моем представлении, между 2024–25 и 2030 годами в России произойдут довольно радикальные изменения.

– Что означает стать Сталиным?

– Перейти от точечных индикативных репрессий к достаточно массовым репрессиям, которые затрагивают уже не отдельные личности, а социальные слои и группы, приводят к подавлению этих групп, например интеллигенции. Смысла подавлять крестьянство уже нет, Сталин уже выполнил эту работу, крестьянства в России уже нет, есть сельский пролетариат. Второй показатель – открытость информационного пространства. При всех претензиях к Владимиру Путину, степень свободы информационного пространства сегодня в России несопоставимо выше, чем даже во времена позднего СССР. Можно спорить, в какой степени это следствие политики властей, в какой степени это просто следствие развития технологий, но они пока не опускают информационный железный занавес, а в принципе могли бы, и я не вижу, что им могло бы помешать. И я предвижу, что если имеющийся тренд подтвердится, то полная зачистка информационного пространства практически неизбежна. Это включает и попытку установить файервол [между российским и глобальным интернетом].

– Российские власти только что попробовали «замедлить» Twitter, идут разговоры про YouTube и прочее. Почему это важно?

– Это, среди прочего, ведет к политизации молодых поколений, потому что возвращает Россию в состояние позднесоветского общества, когда все с завистью смотрят в замочную скважину за тем, что происходит в других, более успешных цивилизациях. Сейчас, пока Россия – часть единого информационного пространства, такой потребности нет. Но, если эта мера будет реализована, у молодежи появится совершенно новая мотивация не любить режим.

Основная часть людей руководствуется довольно простыми мотивами: комфортная жизнь, стремление к личному счастью, достатку. В некотором смысле судьба любого режима зависит от того, насколько полно он удовлетворяет этот запрос, запрос первого порядка, а не запрос второго порядка на справедливость, свободу, равенство, братство – это уже производные. Для режима опасно, если возникает большая разница потенциалов именно в этой плоскости, когда сравнение с другими не в пользу режима. До последнего момента запросы первого порядка в России удовлетворялись на уровне, превышающем уровни 90-х и большую часть советского времени. Если будет установлен железный занавес, в том числе информационный, начнет нарастать разница между «здесь» и «там». А разница между «здесь» и «там» – основной революционизирующий фактор.

– Когда вы говорите, что произойдет либо либерализация режима, либо закручивание гаек, вы имеете в виду, что это будет режим того же Путина, который станет либо либеральнее, либо жестче, либо речь идет о том, что будет новый человек?

– Я не верю в опцию либерального Путина, этого Путина мы давно потеряли. Он в этом направлении уже изменяться не может, произошли необратимые перемены его сознания, появился мессианский комплекс, восприятие действительности в черно-белых тонах, ощущение себя как человека, не который принадлежит России, а которому принадлежит Россия. В то же время я не верю, что созданный Путиным механизм властвования – это нечто, что можно передать по наследству. Фактор физического ухода Путина является практически приговором для существующего режима. Но я не готов рассуждать о том, случится ли что-нибудь с Путиным и когда. Обсуждать это бессмысленно – это ни от кого не зависит, и сами эти рассуждения показывают ничтожность сил сопротивления, которые стремятся ответственность за судьбу России переложить на Бога. Случится или не случится что-то с Путиным – не их дело.

Поэтому когда я говорю о дестабилизации 2025–30 годов, я все-таки имею в виду дестабилизацию при живом Путине из-за возникновения серьезных внутриполитических и внешнеполитических вызовов и вследствие депрессивного состояния ближайшего окружения Путина. К этому моменту как раз и может произойти очередная существенная деградация режима до состояния масштабного террора и полной закрытости. Это, возможно, будет чем-то средним между современным Китаем и Советским Союзом 30-х годов.

-Поговорим о сценарии изменения режима в демократическую сторону, то есть о какой-то форме свержения режима Путина. Для этого требуется раскол в элите?

– Мне безумно не нравится сам термин «раскол элит». Во-первых, раскол элит – это то, что мы имеем уже сегодня. В русских элитах все ненавидят друг друга и все против всех воюют – куда уж дальше? Во-вторых, «раскол элит» предполагает, что есть какие-то две крупные группировки, каждая из которых имеет свое видение, свой прогноз социально-политического, экономического развития России, и вот они бодаются. Я как-то не предполагаю даже самой возможности возникновения чего-то подобного в России. Но я думаю, что можно и нужно более корректно говорить о серьезной трансформации сознания, которая затронет все путинские элиты, включая его ближайшее окружение. Нужно нечто прямо противоположное «расколу элит». Нужен новый консенсус элит, консенсус вокруг новых ценностей. И такой консенсус в принципе возможен. Вопрос не в том, что условные Ротенберги начнут воевать с условными Абрамовичами, или в России начнется какая-то очередная «Война Алой и Белой розы», вопрос в том, что и те, и другие в определенный момент почувствуют, что они ничего не выигрывают от сохранения статус-кво. Они стареют, а шансов передать своим детям все нажитое непосильным трудом становится все меньше и меньше. Хотя бы потому, что если так будет продолжаться, то, когда Путина не станет, не будет никакой возможности им между собой договориться мирным путем и тем более сохранить все, что было выведено на Запад, так как Запад тут же обнулит все свои условные, намеками данные гарантии путинским элитам.

Страх этого нового «черного передела» будет воздействовать на сознание всех слоев путинской элиты. Я не исключаю, что нож в спину режима воткнет не тот, кто кажется самым большим европейцем, а тот, кто кажется самым большим азиатом, что в общем-то выглядит логично с житейской точки зрения. Так оно обычно в жизни и бывает. Осознание тупиковости происходящего и невозможности реализовать наследственную передачу и власти, и имущества при правовом, политическом и прочем беспределе, неуверенность в том, что каждый из них находится в безопасности, вот это тот драйвер, который будет все больше и больше влиять на развитие ситуации в стране. Это основа не для раскола, а именно для консенсуса, которого так не хватает.

Раскол элит никому ничего не даст, а вот новый скрытый, незримый консенсус элит, который будет состоять в том, что если ничего не делать, то будет полная задница, он многое даст. Причем не абстрактная задница какой-то России с какими-то ее идеалами, а конкретная задница для их капиталов и безопасности их семей. Когда этот консенсус возникнет, тогда можно говорить о том, что созрела почва для перемен в России, потому что в России с улицы никакие перемены не приходят. Улица – это ресурс. Пока бояре не выйдут, народ не шевельнется. Но одновременно бояре очень хорошо чувствуют настроения улицы, настроение общества.

В окружении Путина через какое-то время не останется ни одного человека, который сможет сказать: все классно, ребята, со мной лично никогда ничего не будет, потому что у меня стопроцентная гарантия, пока наш босс с нами, со мной ничего не произойдет. И вот тогда начнутся какие-то телодвижения. Мое предположение, что лет через пять там не останется никого с таким большим самомнением о своем будущем. Потому что логика этих процессов простая: сначала давим, потом удовлетворяем народ. А как мы удовлетворяем народ? Улюкаевщиной. Будем в промежутках между экстазами патриотизма сбрасывать с кремлевских башен на корм толпе сначала двух-трех бояр, а потом все больше и больше. Если кто-то думает, что он лично и его активы защищены какой-то особой золотой печатью – это не так. Когда режим спасает сам себя, он сбрасывает любой балласт. Это ощущение будет расти.

При этом в 2024–25 годах будет новая дестабилизация во всем мире. Очередные тяжелейшие выборы в Америке, предельно непростые выборы в Великобритании, смена парадигмы в Европе, где к этому моменту уже не будет Меркель. А дестабилизация мировой ситуации – всегда главный фактор, который дестабилизирует Россию. В этот момент возникнет новое качество сознания элит – консенсус страха. В рамках этого консенсуса страха возникает возможность самых парадоксальных договоренностей, образцом которых является договоренность между Маленковым, Хрущевым и всеми остальными к ним примкнувшими в 1953 году [для уничтожения Берии после смерти Сталина]. Это был консенсус между людьми, которые, извините, были в годы большого террора такими же уродами, как и те, кого они расстреляли от страха в 53-м, которые все ненавидели друг друга, но для того, чтобы спастись, сумели договориться.

– Давайте поговорим об обществе. Чем замерить, хочет ли средний избиратель Путина найти себе нового лидера?

– Уровнем сытости. Я в этом смысле неистребимый марксист. Люди прежде всего преследуют сугубо материальные цели, их уровень удовлетворения является главным фактором, определяющим их политическое поведение. Судьбу режима в конечном счете определит его растущая неспособность удовлетворять базовые потребности значительной массы населения. Цена содержания режима, количество ресурсов на его самосохранение растут в геометрической прогрессии, а доходы растут только в арифметической. Получается такая ерунда, 20 лет назад 60–70 долларов за баррель нефти – были фантастической суммой, о которой любое правительство российское могло только мечтать. Сегодня тех же 60–70 долларов за баррель с трудом хватает, чтобы прокормить Росгвардию и окрестности (чуть не сказал Окрестино). И не только в Росгвардии и всей жандармерии дело, важнейшим элементом удержания власти является милитаризация сознания и, соответственно, потребность в ведении многочисленных войн для поддержания патриотического духа и в гонке вооружений. А войны тоже стоят денег. Процесс ухудшения материального положения массы будет происходить довольно быстро, внутри жизни одного поколения.

Стабильность путинского режима во многом держится на памяти о 90-х, это один из важнейших факторов как становления путинского режима, так и его устойчивости. В общем и целом до сих пор в материальном отношении основная масса населения живет гораздо лучше, чем жила в середине 90-х годов. И теперь, во-первых, будет уходить напуганное, шокированное 90-ми поколение. Во-вторых, ситуация с точки зрения бандитизма, с точки зрения бедности будет падать в те самые 90-е.

– Что за падение в бандитизм?

– 90-е годы были годами отсутствия государства. Путин пришел во многом на осознании того, что без государства жить нельзя. От Путина ждали, что он государство восстановит, и будем честными, он его восстановил. То, что оно оказалось бандитским, – второй вопрос. Но все хотели, чтобы восстановился какой-то порядок, пришла какая-то сила. Путин ответил на запрос, который был сформирован к концу 90-х годов. Позднее мы осознали, что децентрализованный бандитизм был заменен централизованным, но это потом пришло, а так – с тем децентрализованным бандитизмом он справился, «мужик обещал, мужик сделал». Это одно из оснований реального, не надуманного авторитета, которым Путин обладает в широких массах. Вторым основанием является то, что он точно так же удовлетворил запрос, сформированный «версальским синдромом», запрос на возвращение некоего имперского самоуважения. Это две глыбы, на которых держится его авторитет и власть.

Что будет происходить теперь? С моей точки зрения, позитивный для него сценарий практически себя исчерпал, созданная им вертикаль власти начинает сыпаться, поскольку внутренне оказалась очень тяжелой. Она не основана на правовых конструкциях и будет деградировать, потому что все внешние конфликты, которые государство подавило, за эти годы стали внутриклановыми, переползли внутрь самой вертикали. Степень ненависти между главными деятелями путинского режима по отношению друг к другу превосходит их общую ненависть к оппозиции. Эти внутренние конфликты станут институциональными, а потом выйдут за пределы вертикали. Предполагаю, на каком-то этапе начнется стрельба, та же архаика – с чего все началось, к тому все и придет.

Есть и еще один фактор. Путин свой авторитет приобрел во многом как покоритель Кавказа, такой новый Ермолов. Но сегодня Чечня, которая как бы была покорена Путиным, является на деле победителем по тому месту и роли, которую она сейчас играет в России. Регион неуправляемый, имеет тенденцию к экспансии и возвращению обратно в Россию со всем своим правовым беспределом, а сам Кадыров часто теперь играет роль арбитра между различными бизнес-группами, региональными элитами и так далее. Все и в этом вопросе потихоньку движется к тому же бардаку, который был в 90-е годы, но на совершенно другом уровне. Сейчас это все в зародыше, а за 4–5 лет, с моей точки зрения, это все созреет до уровня, когда станет очевидно, что так жить нельзя. Сегодня все держится на кулаке. Если кулак ослабнет, страна рассыплется на сотню микрокопий существующего режима. Микрокопией существующего режима являются Цапки (лидер банды, контролировавшей станицу Кущевская. – Прим. ред.). В каждом регионе будет свой Цапок сидеть. Это самая большая угроза, которую я вижу для России.

– Поговорим о Навальном. Его возвращение, его поведение – ярчайшее событие. Вы говорили, что его возвращение ускорило изменения в путинском режиме. При этом вы считаете, что никакие перемены с улицы не приходят. Это противоречит разговору в терминах – придет Навальный, люди поднимутся, режим свергнут.

– Не было вообще никаких намеков на то, что возвращение Навального может спровоцировать процессы, которые не то что сегодня, но и в перспективе года-двух, приведут к смене режима. Можно долго спорить о том, для чего Навальный это сделал. Моя позиция не изменилась. И до его возвращения, и после я был и остаюсь противником этого шага. Я считаю его авантюрным и крайне опасным лично для Навального. Только случайные обстоятельства, как в русской рулетке, могут привести к тому, что сам Навальный сможет воспользоваться дивидендами своего поступка.

Но, конечно, объективные последствия для общества все равно очень серьезны. Навальный вывел и режим, и население из зоны комфорта. Он спровоцировал Кремль на переход к откровенным демонстративным репрессиям чуть раньше, чем это могло и должно было бы произойти естественным путем. Его жертва произвела сильное впечатление на какую-то часть населения, ей пришлось определяться, с кем она. Все события последнего года, и в том числе возвращение Навального, способствовали тому, что движение по давно сформированной траектории, о которой мы говорили в начале, ускорилось. В этом сейчас видится роль и значение поступка Навального. Он катализатор кризиса.

– Вы не рассматриваете возможности того, что нарастающие массовые протесты увеличат шансы на падение режима? Условно говоря, осенью пройдут выборы в Госдуму, и если победителем на них будет признана «Единая Россия», очень непопулярная в народе, это вызовет недовольство и массовые протесты.

– Полагаю, обсуждение массовых осенних протестов из-за выборов в Государственную думу мы можем пропустить как актуальную тему, если помимо этого до осени ничего еще более существенного в стране не случится. У власти достаточно ресурсов, запаса инерции, чтобы проскочить до 2024 года все спорные развилки. Недовольство будет накапливаться, но без того, чтоб случилось какое-то экстраординарное событие неполитического характера, само по себе решающим фактором перемен не станет. С моей точки зрения, первые серьезные осечки власти будут на выходе из стресса, который ей придется пережить, решая проблему транзита 2024 года на фоне разворачивающегося мирового кризиса, а не на входе в этот стресс. Опять же, если не случится чего-то экстраординарного до этого. Не мог Горбачев ведь предвидеть Спитак и Чернобыль – это от Бога.

А вообще, в возможность в России сценария низовых революций типа Майдана я не очень верю. Мы не должны забывать о том, что Россия была, есть и, наверное, столетиями будет продолжать оставаться империей, это культурный феномен, а не только политический, его из себя не выдавишь. Когда кто-то говорит про украинский сценарий, грузинский сценарий, сценарий Восточной Европы, надо помнить о том, что это все происходило в бывших колониях и сателлитах. Там происходит политический кумулятивный эффект от того, что демократическое движение сливается с национально-освободительной революцией, и именно последняя наполняет демократическое движение реальным революционным содержанием. Только поэтому эти сценарии были так успешны. Убери национально-освободительное движение из этих революций – что мы получим? Белорусские протесты прошлого года. Почему они оказались неуспешными? Потому что протестующие и те, против которых они протестовали, были как бы на одной половине доски в вопросах национального строительства – те, и другие оставались пророссийскими, в целом никто не оспаривал положение Беларуси как сателлита России. Оттенки были, конечно, разные. Когда в Беларуси произойдет перемена в этом вопросе, там будет другой сценарий.

Возможен ли такой сценарий в метрополии, то есть в России? Априори нет. В России революция снизу – исключительный случай, когда по стране ходит миллион вооруженных дезертиров, как это было в 1914–16 году. Соответственно, возможность в России революции снизу – Майдана, в терминах Кремля, – я связываю исключительно с тем, насколько сшибет голову самим кремлевским башням и как далеко они зайдут в своем стремлении удержать власть в сторону всеобщей милитаризации. Если кремлевские стратеги доведут Россию до достаточно крупной войны, условно говоря, с Турцией, с которой мы то взасос целуемся, то сшибаемся практически по всем направлениям, то тогда как раз станут возможными самые невероятные сценарии, особенно если Россия потерпит унизительное поражение (вариант шапкозакидательской Русско-японской войны). В худшем сценарии нынешнее руководство России может довести до большой беды, под которой я понимаю войну не в гибридном, а в прямом смысле этого слова. И на фоне проигранной войны в России могут реализоваться сценарии более близкие к сценариям начала ХХ века, чем к сценариям трансформации конца ХХ века, которые были достаточно бархатными.

– То есть вы пессимист и не ожидаете, что через пять лет Россия сама демократизируется, режим Путина падет. С вашей точки зрения, наиболее вероятный сценарий – режим ужесточится, превратит страну в то, что вы описывали?

– Я не пессимист, я реалист. Если быть корректным, то прогноза может быть два. Российские элиты оказываются более благоразумными, чем от них можно было бы ожидать, у них складывается тот самый общий консенсус вокруг чувства собственной незащищенности и той опасности, которую им несет эволюция режима в сторону массового неуправляемого террора. Если этот консенсус сложится, то те самые люди, которые сегодня являются ближайшим окружением Путина, коллективно начнут подталкивать его к поэтапному уходу из власти. Это в конечном счете запустит необратимые процессы, вследствие развития которых часть этих элит все равно погибнет, но какая-то значимая часть приспособится, при этом страна относительно плавно поменяется, приблизительно как СССР поменялся при переходе от Сталина к Хрущеву. Это маловероятно, но возможно. Это хороший, на мой взгляд, сценарий.

Второй сценарий более реалистичный, который не делает такую большую ставку на благоразумие и дальновидность людей в окружении Путина, а рассматривает их такими, какие они есть, то есть жадными, смотрящими исключительно себе под ноги, не способными ни о чем договориться. Режим будет скатываться стихийно по нынешней траектории в сторону войны, которую он рано или поздно развяжет в попытке стабилизировать ситуацию, разжигая «версальский синдром» русского народа и выжимая максимум из патриотической истерии, то есть переводя массу в возбужденное стадное состояние, в котором она инстинктивно группируется вокруг своих вождей. Поскольку Кремль с 2008 года, а в яркой форме с 2013–14 годов, часто злоупотреблял подобными приемами, у населения выработалась резистентность. Поэтому придется переходить с легких наркотиков типа «Пригожин в ЦАР», «наши успехи в Ливии и Судане», на тяжелые наркотики, военно-политический героин типа «а не заколупаться ли нам с Западом в Прибалтике?» или еще что-то в этом роде. Это повлечет совершенно брутальные последствия для России. Тогда будет, конечно, сценарий очень тяжелый, непредсказуемый, сценарий прохождения через дно. Как реалист, я вынужден рассматривать этот сценарий в качестве приоритетного.

Радио «Свобода»

Прогнозы на 2023 год: Владимир Путин будет свергнут, консерваторы унижены, Дональду Трампу предъявлено обвинение, Никола Стерджен останется и многое другое – Алекс Коул-Гамильтон прогнозы на грядущий год.

Автор: Алекс Коул-Гамильтон0002 На самом деле это просто немного забавно, но, оказывается, я становлюсь лучше, чем это. В прошлом году я рискнул, и больше половины моих предсказаний сбылись.

Борис Джонсон подал в отставку с поста премьер-министра, его заменил Риши Сунак (давайте умолчим о том, кто на самом деле заменил его изначально). К лету ограничения Covid были сняты, и на Глобальном Севере было самое жаркое лето за всю историю наблюдений. Я ошибался насчет того, что Джо Байден сигнализировал о своем уходе, а Шотландия прошла квалификацию на чемпионат мира, но эй, хо, вот оно.

Что более важно, так это то, чего я вообще не ожидал. Я не мог представить, что Путин вторгнется в Украину, ввергнув нас в новую холодную войну, или что я окажусь под санкциями Кремля и запретом на въезд в Россию. Кроме того, встретив покойную королеву в добром здравии в октябре прошлого года, мне и в голову не приходило, что мы потеряем ее в течение года.

Итак, к лучшему или к худшему, вот что я думаю, что произойдет в 2023 году:

1: Во многом из-за суровой зимы война в Украине останется в тупике до весны. Этот тупик будет разорван внезапным прорывом украинских войск на юге и востоке, возможно, с освобождением Мелитополя и Мариуполя. В ответ Путин объявит очередную массовую мобилизацию плохо обученных и плохо оснащенных войск. В результате резни общественное мнение повернется против него, и он будет свергнут с поста президента России.

2: И цены на энергоносители, и инфляция стабилизируются и начнут существенно снижаться по мере того, как страны будут предлагать альтернативы российскому газу. Несмотря на то, что стоимость жизни будет высокой, к следующему Рождеству у нас будет возможность увидеть лучшие времена.

3: Консервативная партия будет наказана у избирательной урны своими худшими результатами местных выборов в Англии, причем неожиданно победителями (как и на выборах в совет Шотландии) станут либерал-демократы. В то время как разговоры о проблеме лидерства будут звучать на заднем плане, Риши Сунак останется на посту премьер-министра.

4: Дуглас Росс столкнется с вызовом своему лидерству в Шотландской консервативной партии, и он проиграет.

5: Каждый год я предсказываю, что Никола Стерджен покинет пост первого министра, но не в этом году. Я на самом деле думаю, что она решила, что она увидит отчаянный и высокомерный план «де-факто референдума» и останется лидером SNP до следующего дня после следующих всеобщих выборов.

6: Covid снова прорвется через Китай, поскольку он ослабляет свою стратегию нулевого Covid. Это приведет к открытой оппозиции администрации Си Цзиньпина.

7: Дональду Трампу будет предъявлено обвинение, и он предстанет перед судом в США по ряду обвинений, включая подстрекательство к восстанию.

Ради всех нас я надеюсь, что этот год будет гораздо более стабильным и мирным, чем предыдущий. Такое ощущение, что мы прожили какие-то эпохальные годы. Будем надеяться, что 2023 год решит дать нам всем немного передышку.

Алекс Коул-Гамильтон — шотландский либерал-демократ MSP от Edinburgh Western

Похожие темы: Никола СтердженДональд ТрампАлекс Коул-ГамильтонБорис ДжонсонВладимир Путин

Путин «уйдет к 2023 году», вероятно, в санаторий, прогнозирует экс-глава МИ-6

News

Автор
Фатьма Халед

Новости
Россия
Украина
Русско-украинская война
Владимир Путин

Сэр Ричард Дирлав, бывший глава британской секретной разведывательной службы, в четверг предсказал, что президент России Владимир Путин больше не будет руководителем своей страны к 2023 году из-за проблем со здоровьем.

«Я думаю, что к 2023 году он уедет, но, вероятно, в санаторий», — сказал Дирлав во время подкаста One Decision, добавив, что Путин, которому 69 лет,лет, после выхода из медучреждения уже не станет «лидером России». «Это способ двигаться вперед без переворота».

Во время своего интервью Дирлав также предсказал, что российский режим может «развалиться» в течение следующих 12-18 месяцев из-за санкций Запада, наложенных на страну, конфликта на Украине и текущих военных действий России.

Сэр Ричард Дирлав, бывший глава британской секретной разведывательной службы, предсказал, что к 2023 году президент России Владимир Путин перестанет быть лидером своей страны. Вверху Путин и министр обороны Сергей Шойгу покидают Красную площадь после военного парада в честь Дня Победы в центр Москвы 9 мая.
Фото КИРИЛЛА КУДРЯВЦЕВА/AFP через Getty Images

Комментарии Диарлава прозвучали на фоне продолжающихся спекуляций о здоровье Путина, хотя Кремль не комментировал это публично с начала войны на Украине.

Ранее на этой неделе американский кинорежиссер Оливер Стоун сказал, что российский президент уже боролся с раком и преодолел его в то время, когда режиссер сосредоточил свою работу на российском президенте.

«Помните, у г-на Путина был этот рак, и я думаю, что он его слизал», — сказал Стоун, не уточнив тип рака, который у него был.

Американский режиссер, известный такими известными фильмами, как JFK , Лицо со шрамом и Взвод , с 2015 по 2017 год брал у Путина несколько интервью на самые разные темы, сообщила в субботу британская радиостанция LBC. Однако, по данным TDPel Media, Стоун не встречался с Путиным уже три года.

Сколько времени осталось Путину? @juliamacfarlane задает вопрос экс-главе МИ-6 сэру Ричарду Дирлаву. Присоединяйтесь к подробному рассказу о том, как #Россия боролась с санкциями и какие варианты остаются у компаний, покидающих Россию. Только по одному решению. https://t.co/i7UbguaCkw pic.twitter.com/BahtZLvVJz

— onedecisionpodcast (@onedecisionpod) 19 мая 2022 г.

Кристофер Стил, бывший сотрудник разведки Великобритании, недавно сделал аналогичные комментарии, заявив, что Путин покидал встречи, чтобы лечиться.

«Заседания совета безопасности, которые якобы длятся целый час, на самом деле разбиты на несколько секций», — сказал Стил, служивший в разведывательном управлении МИ-6, в интервью LBC Radio. «[Путин] выходит и получает какую-то медицинскую помощь между этими секциями».

Он добавил, что Путина «постоянно сопровождает бригада врачей», однако не объяснил, на чем основаны его предположения, но заявил, что «это, безусловно, оказывает очень серьезное влияние на управление Россией в момент».

«В Кремле нарастает беспорядок и хаос, фактически отсутствует четкое политическое руководство со стороны Путина, который все более и более болеет», — сказал он.

Между тем, в прошлом месяце Visegrád 24 News разместили в Твиттере видео, в котором предположили, что у российского президента может быть болезнь Паркинсона.