Рассказ ужасы: читайте страшные рассказы начинающих авторов · Все

Содержание

читайте страшные рассказы начинающих авторов · Все — Литературный клуб «Бумажный слон»

Проза
- Боевик
- Детективы
- Детское
- Легенды на коленке
- Магический реализм
- Мистика
- Миниатюра
- Приключения
- Проза
- Романы
- Романтика
- Сюрреализм
- Сказки
- Триллер
- Ужасы
- Фэнтези
- Фантастика
- Эротика
- Эссе
- Юмор
- Другое

Поэзия
- Гражданская лирика
- Мистическая лирика
- Любовная лирика
- Пейзажная лирика
- Религиозная лирика
- Философская лирика
- Белый стих
- Детское
- Поэмы
- Песни
- Перевод
- Хайку
- Эпос
- Юмор
- Другое

Обзоры
- Обзоры фильмов
- Обзоры сериалов
- Книжные обзоры

ХорошкИ

7 предложений
- 7 предложений

В этом разделе начинающие авторы публикуют свое творчество.

Перед публикацией, рекомендуем ознакомиться с правилами сайта.
Основные положения:

Ежедневно автор имеет право на добавление одного произведения в раздел «Публикации».
Произведения большого объема, рекомендуем разделить на главы и публиковать частями.
Запрещена публикация материалов содержащих порнографию, бессмысленный мат и радикально политический характер.

Участвуйте в творческом эксперименте #7_Предложений
Участвуйте в эксперименте для поэтов #ХорошкИ

Боевик

Детективы

Детское

Легенды на коленке

Магический реализм

Мистика

Миниатюра

Приключения

Проза

Романы

Романтика

Сюрреализм

Сказки

Триллер

Ужасы

Фэнтези

Фантастика

Эротика

Эссе

Юмор

Другое

В разделе Ужасы, начинающие авторы могут опубликовать свои рассказы в жанре хоррор, мистики, ужасов.

Читателям предлагаем оценить труды юных талантов и, обязательно, высказать свое мнение.

Показать фильтр

Метель

Жанр: Мистика

У неё пропал отец. Ей не к кому обратиться, кроме как к самому близкому человеку. Они вместе не так давно, но он поспешил рассказать о своей главной тайне… и как это связано с пропажей отца?

метель, зима, тайна, мистика, ужасы, триллер

Всего шесть шагов от бескрайнего наслаждения до нескончаемой муки. Шесть незаметных шажков… Участник межсайтового конкурса ЯПлакал vs NewAuthor (https://www.yaplakal.com/forum6/topic2337494.html).

авария, ужасы

Морок

Жанр: Мистическая лирика

Мини рассказ ( сказка в 3 частях) о том, что и существа из фольклора могут прийти в нашу жизнь и перевернуть ее с ног на голову.

мистика с элементами фольклора, страх, ужас, бес.

Крепко увязанные узелки памяти, развязать которые нам не удается даже за целую жизнь. Рассказ из сборника «Блокнот неоконченных дел».

война

Тишина

Жанр: Эротика

Насилие бывает разным

тишина, насилие и любовь

Я, верно, схожу с ума.. Но я не могу не поделиться тем, что я увидел, тем, что сводит меня с ума, тем, что лишит меня жизни… Я оставлю это письмо, что бы вы знали что со мной стало в случае моего внезапного исчезновения…

«Здравствуй, Дедушка Мороз!» Но Дедушка оказался каким-то неприветливым…

спасибо снежинка, дедушка мороз, праздник

Со словами всегда надо быть осторожнее. Особенно когда их могут услышать мертвецы. Пять мини-историй о друзьях, повстречавших гостей из загробного мира.

myznikow, василий мызников, минирассказ, ужасы, хоррор, чувствуйте себя как дома, рассказ

Я с моим другом Виктором Даном с детства любили собирать наиболее мрачные истории и легенды. Одна из таких его и сгубила..

Опытный автор

Осторожно, разврат и расчленёнка.

андрей лакро, androctonus_616, хоррор ужасы

Рассказ участвовал в «Чертовой дюжине-2022». В финал не прошел. Но, на мой взгляд, это неплохой рассказ.

Книга

Жанр: Ужасы

Я пишу это в свободные от безумия минуты, желая лишь предостеречь невнимательного путника, что бы он не повторил мою судьбу и судьбу многих до меня. .

Опубликовано на Дзен

Можно сказать, новогодняя сказочка)))

новый год, снегурочка, сказка

Любая вещь, принадлежащая существам иного мира, может стать смертельно опасной для человека. Сколько городских легенд ходило о кольцах? Или музыкальных инструментах? А что случиться, если к людям попадет кукла демона?

сметь, фетиш, мастурбация, мистика, ужас, кукла, расследование, жесть

← Предыдущая Следующая → 1 234Последняя

Показаны 1-15 из 745

Сайт коротких рассказов и историй

“Пойдем, нам нужно вернуться к палатке, уже слишком темно!”, — крикнула мне вслед Тейлор. Я остановился и повернул голову, чтобы увидеть её. Она была на вершине лесного холма, где мы решили создать маленький лагерь с несколькими из наших друзей. Дюк – интересный, мрачный парень с жутким чувством юмора, Эвелин — вдохновитель нашей группы, элегантная Тейлор и […]

Человек шел по дороге на работу. Вдруг, он заметил у себя на пути женскую карманную книгу в тёмной обложке. Впереди шла женщина — должно быть книга выпала из её сумочки. Чтобы догнать её, он ускорил шаг. Но женщина шла очень быстро. Тогда он крикнул: «Мисс!» Женщина обернулась и увидела бегущего за ней человека с черным […]

Я не знаю откуда он приходит, но я чувствую его мерзкий запах в последнее время. Ночью он заполняет мои ноздри, когда я пытаюсь унять бешено колотящееся сердце. Нет причин бояться. Я оставляю свет в спальне, чтобы никогда не спать в темноте. Иногда я оставляю включенным и телевизор, но только тогда, когда не боюсь, что кто-то вылезет […]

18+ Фермер сидел в своем кресле-качалке. Холод стакана виски притупил пульсирующую боль в уставших руках. «Тик-так, тик-так», — говорят ему, с усмешкой, часы на стене. Его темные, угрюмые глаза взглянули на них презрительно. Допив остатки алкоголя, он поднялся чтобы наполнить свой стакан снова. «Тик-так, тик-так, тик-так», — повторяют часы. — Заткнись, чёрт возьми! — закричал […]

Фрэнк отодвинул подкладку своей куртки и вытащил пистолет из кобуры. Он много раз, за последние 35 лет, брал его в руки. В нем не было ничего необычного — простой револьвер, с дубовой ручкой. Пистолет был подарком, который вручил ему его отец на первый день службы. Хотя, он держал в руках этот пистолет тысячи раз, сегодня его […]

Джейк стоял у борта корабля, разглядывая бесконечные мили океана вокруг него. Прошло шесть недель с тех пор, как они вышли из порта. Шесть недель с тех пор,как он чувствовал твердую почву под ногами. Шесть недель с тех пор, как он в последний раз видел женщину. Еда и свежая вода начинали подходить к концу, несмотря на […]

18+ Дни — тяжелые, но ночи — еще хуже. В темноте ночи , я всегда сплю и слышу… Слышу её голос. Я не хотел этого делать; это был просто несчастный случай. Тот день приходит ко мне во сне , мгновенно пробуждая меня к еще одной ночи безграничного отчаяния. Тот день начался плохо. Автомобиль никак не […]

18+ Все еще шёл дождь, когда я приехал на кладбище. Извилистый путь вёл к огромным железным воротам. Они с громким скрипом отворились и я вошел внутрь, стараясь не выронить инструменты из своих замёрзших рук. Это было похоже на вход в другой мир; мир, полный сломанных надгробий и заросших могил. Бледный лунный свет тускло освещал витые […]

18 + Люси гуляла и весело напевала колыбельную. Её путь вёл в глубь леса. Ей было семь лет и она шла охотиться на фей. Она была счастливая, с конским хвостом на затылке и невинной улыбкой на лице. Она прогуливалась в этот лес уже много раз. В этот день, однако, она забралась в лес особенно […]

18 + Джозеф выбрался из Бьюика Скайларка 1953 года, и посмотрел на красивый дом, который стоял перед ним. Это был хороший двухэтажный красный кирпичный дом с садом роз и белым забором. Он любил эту часть страны. Джорджия всегда была приятным местом в это время года. Он шел к дому одетый в свой лучший костюм двойку […]

Маниакальный, Манипулятивный, Психотический – Драматический рассказ Линдси Фло – Ридси Подсказки

Весь день весь день казалось, что буря была слухом, но теперь небо принесло свои плоды. На секунду, как нож, уловивший отблеск света и преломивший его во множестве, все замерцало белым. Молния расколола все небо пополам, и в этот момент оно было ярче дневного света. Верхушки надгробий, казалось, пульсировали, как стробоскопы в ночном клубе, прежде чем их снова поглотила чернота.

Она стояла на коленях перед могилой сестры. Она часто приходила сюда — в конце концов, это то, что делала скорбящая сестра, — но ей было легче приходить ночью. Окутанная тьмой, она могла быть самой собой и чувствовать то, что хотела, а иногда это было пустяком. Кавернозное, эхо-пространство пустоты. Возможно, в ней было немного гордости, если она была честна. Наряду с искренним чувством связи, даже несмотря на то, что ее сестра была не более чем скелетом на глубине шести футов. Забавно, как понадобилась смерть, чтобы возродить связь, которой не было с самого рождения. В любом случае, эмоции не подходили для дневного траура.

Молния подходит для этой ночи. Это была годовщина смерти ее сестры. И это тоже осветило что-то внутри нее, ее темную часть, к которой она не всегда чувствовала себя комфортно. В динамичный момент, когда все стало ярким, она наклонилась вперед и прикоснулась губами к холодному камню. Она была уверена, что на каком бы уровне существования ни жила ее сестра, ее голова взорвалась от этого искусственного выражения нежности.

Это не было полностью искусственным. Это действительно не так. Просто в жизни они были полярными противоположностями. Хорошо и плохо. Ангел и дьявол. Черное и белое. Они были идентичны, но никто никогда не перепутал бы один с другим. И все же мысль, которая крутилась у нее в голове весь последний год, говорила об обратном. Они не были такими уж разными.

Их мать, Пейдж, с самого начала сказала бы вам, что с Мадлен что-то не так. Ее дочери были однояйцевыми близнецами, но сходство было чисто физическим. Мадлен была трудным ребенком с первого дня. Она была из тех, кто плакал без остановки и отказывался кормить грудью. Когда Пейдж, наконец, укладывала ее и осторожно укладывала, она редко добиралась до двери детской, прежде чем снова начинались леденящие кровь крики Мадлен, часто будившие и Эрику. Пейдж захотелось разрыдаться на полу, настолько она была истощена. Мадлен была младенцем, который помог Пейдж понять, почему существует синдром тряски ребенка.

Будучи малышкой, Пейдж рассказывала вам, что Мадлен отрегулировала свою подлость. Пейдж не могла оторвать от нее глаз ни на секунду, опасаясь, что она столкнет Эрику с лестницы или ущипнет ее так сильно, что мгновенно появится пурпурный рубец. Эрика, напротив, была сладка, как пирог, и Пейдж каждый день благодарила Бога за это. Она не думала, что смогла бы справиться с двумя младенцами-демонами, и именно так она думала о Мадлен. Ночью она умоляла Бога простить ее — какая мать ненавидела своего ребенка? О, она любила ее — она любила их обоих. Но она ненавидела Мадлен. Она хотела, чтобы ее мать или сестра предложили Мадлен взять ее на выходные, даже на день, но этого не произошло.

Эрика, однако. Она была тихой, хорошо ела и спала и была ребенком, который загорался улыбкой, когда вы говорили с ней (в отличие от ее сестры, которая была более склонна пнуть вас по голени, демоническая ухмылка на ее лице). Эрика росла. в маленькую девочку, которой восхищались учителя, которая следовала правилам и была вежливой. Пейдж знала, что у тебя не должно быть фаворитов, но она не понимала, как это возможно. Когда она просила Бога простить ее, она также молилась, чтобы Мадлен переросла свою нечестивость. Этого тоже никогда не было.

Эрика сказала бы тебе, что быть хорошим ребенком тяжелее, чем кажется. Помимо того, что она никогда не хотела ссориться — а даже хорошие маленькие девочки иногда расстраивались или злились — нужно было учитывать и характер Мадлен. Эрика в юном возрасте научилась оглядываться назад — Мэдлин любила толкать ее вниз по лестнице или высовывать ногу, чтобы споткнуться. Эрика всю жизнь спала с одним открытым глазом. Годы смотреть ей в спину, быть готовым защищаться от нападок сестры было утомительно. Иногда ей хотелось быть той, кто выкрикивает тираду, кто вытирает содержимое стола, пробегая мимо в негодующей ярости. Но она не думала, что ее мать могла бы справиться с этим. В глазах Пейдж была такая сильная усталость, что вы знали, что она кровоточила прямо в ее душе.

По мере того, как они росли, нападения Мадлен на своего близнеца становились все более изощренными. Казалось, что Мадлен надоели физические нападения, и она делала вещи, которые казались более безобидными. Но эти интриги ранили Эрику глубже, чем любой синяк или искривленный палец. Разрывая отчет о книге с большой красной отметкой 100% вверху. Сбрасывает черную краску на форму группы поддержки. Эрика быстро поняла, что проще не поднимать головы и наедине сказать матери, что она сдала тест по математике. Было проще просто не баллотироваться в президенты школьного совета, отказаться от группы поддержки. Эрика заперла дверь своей спальни на ночь. Правда заключалась в том, что Мадлен пугала ее.

А Мэдлин? Мадлен сказала бы вам, что ее родители с самого начала были фаворитами, так почему бы не сыграть роль, которую выбрали ей? Она бы развлекла вас воспоминаниями о том, как в четыре года она смотрела на свою идеальную, безупречную сестру, в то время как ненависть, которую она не могла остановить, бурлила внутри нее. Волосы Эрики выглядели как локоны на детской модели, а у Мадлен были дикие завитки, которые невозможно было приручить, как и она сама, как она предполагала. Она расскажет вам историю о том, как схватила прядь блестящих светлых локонов Эрики и отрезала их контрабандными швейными ножницами, прежде чем она даже поняла, что произошло. Она бы рассказала вам сотню таких историй, но правда в том, что они устарели. Эрика никогда не реагировала на физические выпады, только закрывала руками свое тихое, жалкое лицо. Мадлен пришлось стать более творческой.

Она расскажет вам о том, как переспала со школьным парнем Эрики, и сняла это на видео. было весело. Как она разместила его в Интернете и через несколько часов увидела, как он стал вирусным. Как она не показывала свое лицо на видео, чтобы никто не знал, что это она. Все думали, что это была Эрика… но Эрика знала. Эрика знала, потому что была девственницей. Мадлен знала этот свой секрет, потому что читала жалкий дневник Эрики, тот самый, в розовой лакированной кожаной обложке и с замком, который выглядел так, будто принадлежал двенадцатилетней девочке.

Мадлен сказала бы вам, что самым лучшим было то, что парень Эрики понятия не имел, что встречается не с тем близнецом. Его глазные яблоки практически вылезли из орбит, он был так взволнован, когда Мадлен заперла дверь спальни Эрики и тут же сняла с нее рубашку. Мадлен хихикнула после того, как он ушел, и посмотрела видео, взволнованная тем, как все закончится. Как она и ожидала, репутация Эрики как хорошей девочки пострадала, и она рассталась со своим бойфрендом. Хороший. Служила ей правильно.

Мадлен рассказала бы вам о том, как ее ненависть к Эрике была настолько глубокой, что она не знала, кем бы она была без нее.

Их отец, Энди, ничего вам не расскажет, потому что он расстался много лет назад. Ни для кого не было секретом, что причины его отъезда были связаны с поведением его маниакальной, манипулятивной, психотической дочери. Обе девочки слышали, как он выкрикивал эту фразу их матери, которая отказывалась позвать Мадлен на помощь. Кричите так, как будто вместо Мадлен ее звали маниакальная, манипулятивная, психопатическая дочь. В то время им было всего пять лет. Пейдж считала, что Мадлен слишком молода, чтобы подвергать ее тестированию, терапии или лекарствам. Энди чувствовал совершенно противоположное, и поэтому их брак, который когда-то был настоящей любовью, хотя ни одна из девушек этого не знала, распался.

Молния снова пронзила ночь, и она начертила надпись на могиле сестры. Она была рада, что умерла. О, она бы никогда так не сказала, хотя люди, вероятно, и ожидали от нее этого. Несмотря на то, что ее мать искоса смотрела на нее во время молчаливых обедов, взгляд скорбящей женщины был окрашен страхом. Она была почти уверена, что ее мать знала, что авария не была случайностью. Однако Пейдж никогда ничего не говорила. Их мать прошла через ад и обратно. Потеря мужа. целая жизнь маниакальная, манипулятивная, психотическая дочь . Потерять ребенка — что, независимо от обстоятельств, было разрушительным. Пейдж иссох, иссяк. Ее движения были призрачными, как будто она умерла вместе с дочерью.

Это не было убийством или чем-то подобным. Ничего преднамеренного не было — в этом смысле это действительно был несчастный случай. Но тогда казалось, что вселенная предоставила возможность. Как будто гигантская рука протянулась с неба и сказала здесь. Убери ее. Положи конец всем своим проблемам.

Был прекрасный октябрьский день. Они ехали домой из школы в гробовом молчании — последствия предательства бойфренда Эрики все еще были свежей раной. Она припарковала машину и собирала свои вещи, а потом поняла, что ей нужно переместить ее на улицу. Их матери еще не было дома, и ей нужен был доступ в гараж. Она включила задний ход и тут же почувствовала глухой удар, тяжелый удар. Инстинктивно она ударила по тормозам. А потом…

А потом она их отпустила. Она позволила машине катиться назад, чувствуя приятное качание, когда она проехала прямо по ее сестре и совершила то, о чем она столько раз мечтала. Это было шокирующим, как то, что произошло, так и ощущение мир что она чувствовала по этому поводу.

Конечно, последствия были неприятными, особенно непосредственные последствия. Она всегда чувствовала, что у нее крепкий желудок, но увидеть остатки лица ее близнеца — идентичного ее — в осколках на подъездной дорожке было достаточно, чтобы ее вырвало еще до того, как она набрала 911. Первобытный крик Пейдж, когда она появилась через несколько мгновений, машины скорой помощи уже окружили дом. Ладно, ей было не по себе из-за этого. Что бы вы ни говорили о том, что Пейдж ненавидит Мэдлин, она не могла не сочувствовать собственной матери.

Потом были похороны. Ужасно малое количество присутствующих — нетрудно было понять, почему. Что бы они сказали, жаль вашей утраты? Неуклюжий и неловкий вид ее отца, который похлопывал ее по плечу, как будто она была лошадью в конюшне, лошадью, к которой он относился немного настороженно. Он почти не разговаривал с ней, только смотрел на гроб. Она клялась, что видела, как капают слезы.

Перед отъездом много лет назад их отец не скрывал, что Эрика была его любимицей. Пейдж в то время все еще пыталась увековечить представление о том, что она любит своих дочерей одинаково, но у Энди было мало терпения для этого. Эрика была той, с кем он играл, той, которую он брал с собой по воскресным поручениям, той, чьи уши он вытягивал четвертак в неловкой шутке отца. Тем не менее, было странно видеть, как он стоит над гробом и плачет. Он даже не был открыт.

Она почти ожидала, что он останется поблизости. Возможно, если ее сестра не будет мешать, они втроем могли бы стать хорошей, нормальной семьей. Ей было почти восемнадцать, но она все еще мечтала о жизни, которая могла бы быть, если бы она не была пропитана всей этой ненавистью. Мама и папа, которые любили друг друга и обожали ее… вот и все. Нет сестры. Она могла представить себе все свое будущее: рождественские ужины втроем. День ее свадьбы, когда оба родителя вместе вели ее к алтарю. Счастливая жизнь.

Но этому не суждено было случиться. Энди разделился быстрее, чем в первый раз. Он даже не пришел на погребение на кладбище.

Начался дождь, и она подумала, что пора идти домой. Она действительно не хотела, потому что самый большой секрет, который она хранила, заключался в том, что она чувствовала себя ближе к своей сестре за год, прошедший с тех пор, как она переехала ее, чем за всю свою жизнь. Каждый раз, когда она посещала могилу, она чувствовала ощущение… жизни, связи. Иногда она была почти немного сожалеющей… может быть, эта связь означала, что каким-то образом они могли бы преодолеть свои разногласия. В конце концов, может быть, ее сестра просто играла ту роль, которую ей досталась.

Или, может быть, это означало, что они не такие уж и разные.

Когда дождь усилился, Эрика провела пальцами по имени Мадлен. Это был ритуал, который она выполняла каждый раз, когда прощалась. Она начертила имя, прошептала его в темноте, наклонилась и еще раз поцеловала холодный, влажный камень, прежде чем встать.

Это было забавно. Если бы все было наоборот, если бы Мадлен раздавила Эрику своей машиной, все бы решили, что это сделано намеренно. Но Эрика? Никто никогда не заподозрит, что у нее был момент подумать, момент, когда она могла остановить траекторию того, что должно было произойти. И если бы они подозревали, что такой момент существовал, они бы никогда не догадались, что Эрика убрала ногу с педали тормоза целенаправленно, намеренно. Не Эрика, которая работала волонтером в приюте для бездомных, послушно смывала зубную пасту в раковину и никогда ни о ком не сказала плохого слова, даже о своей девочке. 0023 маниакальная, манипулятивная, психотическая сестра. Никто никогда не узнает.

И теперь было ощущение покоя. По крайней мере, ей не нужно было все время оглядываться назад, всегда задаваясь вопросом, чем занимается Мадлен. Пространство дало Эрике время подумать о вещах. Количество энергии, которое было потрачено на управление, отклонение и наблюдение за ненавистью Мадлен, было ошеломляющим. Без нее там… было лота места. Может быть, поэтому ей нравилось то, что она чувствовала, когда посещала кладбище. Это было знакомо.

Эрика наклонилась и в последний раз поцеловала могильный камень. Она почувствовала, как сквозь нее пробежал электрический разряд, этот кусочек зла, который, казалось, исходил от Мадлен. Она всегда понимала ненависть Мадлен, потому что чувствовала то же самое. Она просто никогда ничего не делала по этому поводу. По крайней мере, до дня аварии. Нет, они не были такими уж разными, не так ли?

Когда Эрика повернулась, чтобы уйти, еще одна вспышка молнии исказила небо бело-фиолетовым цветом. Она могла поклясться, что именно в этот момент из-под земли высунулась рука, схватила ее за лодыжку и дернула. Когда тьма снова окутала ее, она увидела, что споткнулась всего лишь о свои ноги. Там ничего не было. Ни руки, торчащей из земли, ни разорванной земли.

Тем не менее, Эрика была потрясена. Она выбежала с кладбища, ее сердце колотилось так, как не бывало за целый год. Все это время она продолжала оглядываться через плечо, ожидая увидеть Мадлен. Она могла поклясться, что слышала, как она хихикала позади нее, но когда она подошла к своей машине, она поняла, что это был всего лишь гром. Она вспомнила о том дне, когда недавно споткнулась, спускаясь по ступенькам дома, как она могла поклясться, что почувствовала, как сзади ее толкнула рука. Однако там никого не было, и она списала это на то, что утренний кофе нужен больше, чем она думала.

А теперь, подумала Эрика. Разве это не похоже на то, как маниакальная, манипулятивная, психотическая Мэдлин может создавать проблемы из загробного мира? Она быстро покачала головой, словно отгоняя эту мысль. Это было просто посттравматическое стрессовое расстройство от многолетнего насилия, остаточная травма от того, что она сделала. Это был , а не Мэдлин.

Когда она бросила машину задним ходом, чтобы развернуться и рвануть с кладбища, она вспомнила тот день во всей его яркости и знала, что поступила правильно. Мало ли что могла сделать Мэдлин, будучи мертвой и все такое. Эрике было рад она умерла! Она была рада, что именно она сделала это возможным. Мадлен была не единственной, кто был маниакальным, манипулятивным, психотическим человеком.

Нет, в конце концов, они не такие уж и разные.

Кто-то умер — Ужасный рассказ Лонни Руссо — Ридси Подсказки

TW: Этот рассказ содержит несколько изображений и описаний смерти.

Кто-то умер. В этом я уверен. Я знаю это, потому что я всегда это знаю. Когда я лежу здесь один на этой большой пустой кровати и слушаю дождь, я вспоминаю, как он возвращается ко мне, это чувство, этот страх, пробегающий вверх и вниз по моему горлу тысячей маленьких ножек. Он оседает в моем желудке огромным камнем, твердой, тошнотворной тяжестью. Он прогорклый в своей тяжести и безошибочно узнаваемый в своей фамильярности. Кто-то умер. Я незнаю кто.

Я сажусь и делаю глубокий вдох, вытаскивая ноги из-под одеяла, чтобы они могли свисать над деревяшкой — там, где я прижимаю ноги, холодно. Остатки облупившегося красного лака окрашивают мои пальцы ног. Я собирался покрасить их на этой неделе, но не мог выбрать цвет. Мне говорили, что я плохо принимаю решения, слишком нервничаю, чтобы сделать неправильный выбор. Но я не думаю, что это правда. Просто кто-то всегда был рядом, чтобы сделать их от моего имени. Но я сделаю один сейчас.

Думаю, я позвоню дочери. Я подхожу к дальнему столику, чтобы забрать свои очки. Они сидят у меня на носу криво, и я ставлю их на место, глядя на свой мобильник, воткнутый в розетку. Я жду, когда он зазвонит. Я смотрю. Я ожидаю этого. Но это не так.

Однажды я сказала своему мужу, что мы должны оставить стационарные телефоны, один на кухне и один в спальне, на случай ураганов или отключения электричества. Но в этом нет смысла, решил он, нет смысла, когда у нас есть семейный план, который стоит дорого. Но, сидя здесь сейчас, может быть, в этом и был смысл, думаю я, а может быть, я недостаточно настаивал.

Человек не может заглушить стационарный телефон, в конце концов, не совсем, не так, как мобильник ночью. Может быть, мне кто-то уже звонил, кто-то с ужаснейшей новостью, а я не слышал.

У Конни тоже нет стационарного телефона; она может даже не ответить сейчас. Или, что еще хуже, она больше не сможет. Я вздрагиваю, поднимая устройство. Нет пропущенных звонков. Включаю звук и начинаю листать контакты, щурясь в темноте.

Думаю, Конни ответит. И она расстроится, что я зря ее разбудил. Она скажет, что дети спят, и что она их только что проверила. Говард без сознания рядом с ней, и да, она уверена, уверена, на сто процентов уверена, что видит ритм его груди, вверх и вниз, вверх и вниз.

Он дышит. Он дышит, и у него есть работа утром. А так, мне действительно не стоит беспокоить их так рано. Не о чем беспокоиться, и она скоро навестит меня. И мы сделаем наши пальцы вместе, вдвоем. «Должно быть, это буря, — скажет она, — буря, которая меня раздражает».

Конни всегда думала, что я слишком много волнуюсь. И, может быть, я знаю. Я кладу телефон обратно.

Не буду ей звонить, думаю. Мне не о чем беспокоиться. Телефон не звонил. Никто не звонил. И делают они это всегда так тактично, приглушенными голосами, как будто самое страшное в объявлении — это пробуждение, ах, простите, что побеспокоил вас, мэм.

Я снова смотрю на телефон. Я жду. Не звонит. Я провожу над ним рукой. Но я не беру трубку, чтобы позвонить. Я не должен беспокоить ее. Но кто-то умер. В этом я уверен.

Мой отец умер, когда мне было шесть лет. Впервые я ощутил это странное тошнотворное чувство, ощущение знания, когда лежал на кровати, намного меньшей, чем эта, — с изящным изголовьем из белого металла, выкованным в форме цветов. Я проснулась и уставилась в потолок, тяжело вздохнула и натянула тяжелое одеяло до подбородка, как всегда делала, чтобы бороться с ветром, который мог наполнить эту комнату в зимние месяцы. Окна дребезжали, и меня трясло, трясло до костей, когда я переворачивался, чтобы посмотреть на маленький сундучок с игрушками через всю комнату.

Его подарил мне какой-то дальний родственник, когда я был очень, очень молод, слишком молод, чтобы помнить ту вечеринку, но он оставался там столько, сколько я себя помню, как будто всегда существовал рядом со мной. . Теперь он правильно закрывался на ночь.

Но тут впервые пришло ощущение, этот бесспорный, страшный камень в глотке. Мягко, чтобы не беспокоить родителей, я подтянулась, чтобы сесть на матрас, и, сползая на пол, дюйм за дюймом ползла по комнате, мои волосы свисали на лицо. Я останавливаюсь над ящиком с игрушками и смотрю на него сверху вниз. И по причинам, о которых я даже сейчас не осмелюсь сказать, я открыл крышку.

Я не знаю, как мой отец попал внутрь. Но я видел его выпученный, налитый кровью глаз, уставившийся на меня в темноте, остальные его опухшие черты были затемнены и погребены под беспорядком — куколка, у которой сломаны глаза на шарнирах, навсегда открытые; волчок; вельветовый плюшевый мишка; сборка блоков. Глаз моего отца смотрел на меня из-под них всех. Он мигнул.

И, наконец, он произнес мое имя хриплым голосом, глухим, расщепленным звуком, издаваемым невидимыми губами из самой глубины его разорванного горла: худший звук, который я когда-либо слышал.

« Кэсси ».

Я побежал. И с верхних перил, мое лицо было вровень между деревянными прутьями, я увидел свою мать, стоящую в прихожей, одетую в клетчатую ночную рубашку. Тогда она накрутила волосы на бигуди и, прижавшись к темной, оклеенной обоями стене, уставилась на телефон в нише у двери. Она смотрела, а я смотрел на нее. И теперь я знаю, что она знала так же, как знаю я.

Но я думаю, что большинство людей могут сказать, даже если они этого не осознают. Они улавливают в прохладе воздуха, в позднем часу, в неестественном мерцании лоскута ткани эти крошечные признаки того, что что-то не так, что вселенная сдвинулась.

Они вызывают в человеке, в человеке достаточно здравом, чтобы видеть, ужасное, тонущее, тяжелое чувство. И, наконец, зазвонил телефон.

Через некоторое время мама нашла меня сгорбившимся у двери в мою спальню. Я не осмелился вернуться, но я отступил туда, чтобы сжаться после нескольких минут прослушивания. Она выкурила сигарету, как она сказала мне, нервная привычка, которую люди все еще делали в то время рядом со своими детьми.

Но я уже знал, конечно. Я знал, что мой отец умер. Позже я узнал, не от матери, что высокая промышленная полка на его складе рухнула, и он был погребен под ее содержимым. И я нашел его именно таким, погребенным в моем ящике для игрушек, каким-то гротескным фантомным видением пойманным, как грубый, расплывчатый снимок момента его смерти.

Но его не было там, когда ночью моя мама снова закрыла сундук. И он не вернулся. Чувство, однако, было, это ужасное ощущение знания, осознания смерти. Я чувствовал это тогда и чувствую сейчас.

Я действительно должен позвонить Конни, я думаю. Я беру трубку и смотрю на нее, мой палец зависает над замком. Но я не прижимаюсь. Я не должен беспокоить ее. Вместо этого я ставлю устройство на место и встаю с кровати. Я встаю и, словно вынужденный, иду к чулану, могучему деревянному шкафу, примостившемуся прямо у окна, где все еще стучит дождь. Я смотрю на него и протягиваю руку. Но я сомневаюсь.

Я колеблюсь, потому что думаю, что если я открою его, то могу обнаружить, что кто-то смотрит в ответ — гниющий призрак пришел в гости, потому что, возможно, он не знал, куда еще идти. Я не соизволю знать мотивы разлагающихся призраков.

И я до сих пор, даже сейчас, не знаю, почему я видел отца в ту ночь, только то, что на его похоронах я плакал, потому что его снова посадили в ящик. И, может быть, в конце концов это и было тем, что душа искала коробку, в которую можно было бы поместиться, теперь, когда ее плотское вместилище освободило ее.

С бодрящим дыханием я хватаюсь за золотые ручки. Я должен вернуться в постель. Я не должен открывать его. Я не должен открывать его, потому что, если я это сделаю, я могу пожалеть об этом. Но если я не открою его, мне придется сидеть здесь и ждать и смотреть на телефон, пока он не начнет звонить, что я, конечно, знаю.

Итак, закрыв глаза и запрокинув голову, чтобы не смотреть, я берусь за ручки и дергаю. Я дергаю, шкаф открывается, а я не смею заглянуть. Я считаю до трех в уме. И в глубине души я вижу сейчас Конни, думаю о ней в детстве, в красном платье, которое мы купили ей на Рождество. Я хотел бы помнить ее такой, думаю я, а не так, как я помню своего отца, — не как безликий, подчеркнутый глаз в ящике.

Я отворачиваюсь. Я делаю еще один вдох. И я открываю глаза. Я вижу одежду, и только одежду, шкаф, полный узорчатых блузок и платьев, которые у меня так мало возможностей надеть. Но я должен буду выбрать что-то теперь, в черном цвете, для службы, я думаю, на которой я должен буду присутствовать.

Но не тот. Но, может быть, это, решаю я, проводя пальцами по краям темного платья с воротником и серебряными пуговицами на спине. Нет, может быть, нет. Снова залезая в шкаф, я достаю платье с заниженной талией, на бедре пришита черная роза. Я могла бы носить его с длинной серебряной цепочкой, которую мне купил муж, кажется, с серебряными подвесками. Но, возможно, это было бы слишком кричаще, слишком смело для такого мрачного случая.

Нет, думаю, я могла бы носить его с маминым жемчугом; они более занижены.

Я тоже это знал, когда она умерла. Но она не исчезла внезапно, нет, не так, как резко погасшая перед наступлением темноты лампа. Ее собственный конец наступал постепенно, подобно угасающему зареву заката, шаг за шагом, пока ночь не стала единственным естественным, ожидаемым завершением. Телефон зазвонил в середине дня в тот день, когда я складывала белье, чувствуя тяжесть знаний в своем животе.

В больнице нам сказали идти домой и отдыхать этим утром, и что они позвонят, если что-то изменится. Но что-то действительно изменилось до того, как они решили рассказать нам. В тот день я забрел на кухню и обнаружил, что Конни уже с телефонным шнуром, обмотанным вокруг ее локтя. И я знал наверняка.

Думаю, мне стоит позвонить Конни. Я должен попросить ее проверить Говарда и детей. Нет, нет, это разбудит их. Они бы расстроились. И действительно, с такой же вероятностью это может быть сотрудник или кто-то из церкви. Эти мысли не приносят утешения.

Но все же, закутавшись в них, как в жуткое, протертое одеяло, я еще раз лезу в шкаф, шаря среди тяжелой одежды в поисках платья с длинными рукавами и поясом. Думаю, я надену его на похороны. Возможно, это был правильный выбор, потому что я надела его на похороны мужа.

Я была одна в постели в ночь смерти Ричарда. Он работал допоздна, как это часто случалось. И я заснул рано, с включенным телевизором, убаюканный мелодиями рекламы и дождя. Я очнулся, как будто от кошмара, и увидел рекламный ролик о гриле на столешнице, который только начал зацикливаться.

Чувство снова охватило меня, когда я перевернулся, чтобы проверить будильник, мигающий красным. И я долго лежал, наблюдая за своим телефоном, свернувшись калачиком под одеялом, пока какая-то звезда спорта превозносила достоинства гладкого дизайна, жироуловителей и легкой очистки.

Телефон зазвонил в 2:27 утра, и только на третьем звонке я почувствовал внезапное движение в постели рядом со мной. Рваное, тяжелое дыхание коснулось моего уха, горячее и искаженное, как человек задыхается, и знакомая тяжесть руки, протянутой, чтобы обнять меня за плечо.

Выдох, затем снова и снова ровный, затрудненный звук, хрипящий в каком-то фантомном горле. Но я не смел обернуться. Хотел бы я сейчас, чтобы у меня было, но я этого не сделал. Я смотрел вперед. Я не моргнул. И я взял свой мобильный телефон, воткнутый в стену.

«Привет?»

«В машине вода, Кас. О Боже, в машине так много воды».

Я глубоко вздохнула от голоса Ричарда, искаженного статикой, и вдруг кровать снова опустела, а в ушах звенела только тишина.

Несколько дней спустя полицейский сказал мне, что его маленький серебристый «форд» попал во внезапный шторм и что он слишком сильно вильнул на повороте дороги. По их словам, он погиб в результате столкновения, когда автомобиль ударился о воду. И падение было слишком высоким для любой другой возможности, конечно. Так, по крайней мере, он не утонул, что-то сказало мне, как будто это было неподдельным утешением.

И он не осознавал, что вода наполняет его машину. Телефон его не нашли.

О, Боже , я должна позвонить Конни. Я больше не могу этого терпеть. Отвернувшись от шкафа, я снова иду к кровати, потому что мой телефон все еще подключен к стене и стоит там, на столике в конце. Я смотрю, и он звенит. И я кричу.

Я помню, даже с того места, где я сейчас нахожусь, что это был полный, ужасный шум, вылетевший из самой глубины моего живота, как будто я, наконец, выпустил тот страшный большой камень, тот, что там сидел внутри. Это эхом отдается в самой глубине меня. Но я не беру трубку.

Мой сосед по соседней квартире — приятный молодой человек. У него лохматые волосы и серьга, и он время от времени заглядывает ко мне. Я разбудил его своим воем, и через несколько мгновений он постучится в мою дверь.

Астрологический портал

Рассказ ужасы: читайте страшные рассказы начинающих авторов · Все — Литературный клуб «Бумажный слон»